Да, именно на мою жизнь. Ты, наверное, решил, что всё снова пойдёт по-старому: я отступлю, уступлю тебе своё место, угол, кровать — а сама устроюсь где-нибудь на полу в собственной квартире и ещё поблагодарю за то, что ты удостоил меня своим присутствием. Но ты ошибся, Тарас. Это мой дом. Я его заслужила. Каждый метр, каждая стена и каждый гвоздь — результат моего труда. Пока ты прожигал зарплаты и менял женщин одну за другой, я вкалывала без передышки. Тебе Ганна дарила машины — я же годами ходила пешком. Твои долги прощались — мои приходилось выплачивать до последней копейки.
Так вот теперь всё иначе. Я выбираю себя. Это моя квартира, и только мне решать, кто здесь будет жить. А тебе стоит наконец-то найти работу и научиться жить без постоянной опоры на других. Может быть тогда поймёшь: семья — это не те, кто обязан тебе по праву рождения, а те, кто остаётся рядом по доброй воле. И да — передай Ганне: я её люблю. Но любовь не означает самопожертвование до пепла ради чужого уюта.
Ищи себе жильё или возвращайся к маме — у неё ведь двухкомнатная пустует с тех пор, как не стало Ивана. А я… Я просто больше не хочу быть для вас удобной подушкой безопасности.
Прости меня, Оксана.
Она приклеила записку к двери с помощью скотча и вышла на лестничную площадку. За ней щёлкнул замок.
Тарас приехал спустя два часа: два чемодана под завязку, спортивная сумка через плечо и пара коробок с вещами в руках. Он бодро шагал вверх по лестнице и напевал себе под нос какую-то мелодию — уже представлял уютное обустройство: диван займёт он сам, Оксане достанется раскладушка в углу; купит телевизор побольше — конечно же на её деньги; сестра ведь всегда была покладистой.
У двери он остановился и потянулся к звонку… но взгляд упал на прикреплённый лист бумаги.
Сначала он пробежался глазами мимоходом… потом перечитал внимательнее… затем ещё раз медленно прочёл каждую строчку заново.
Лицо его побледнело.
— Оксанка… — прошептал он растерянно и начал стучать в дверь кулаком: — Оксана! Ты чего? Что это вообще значит?
Но за дверью было тихо… затем послышались чужие голоса:
— Простите… Мы здесь снимаем квартиру… Вы ошиблись адресом?
Тарас опустился прямо на чемоданы.
Впервые за всю жизнь он услышал от сестры твёрдое «нет». И не просто услышал — она воплотила его в действие.
Зазвонил телефон: звонила Ганна.
— Тарасик? Ну как ты там? Уже устроился?
Он смотрел на закрытую дверь перед собой… На свои вещи… На записку…
— Мама… тут такое дело… Оксана квартиру сдала…
— Как сдала?! Сынок! Срочно звони в полицию! Это же наша квартира! Она не имеет права!
— Может… Мама… Она может… Это её квартира…
Он отключил вызов и сел прямо на ступеньки между этажами.
Вещи лежали вокруг него вперемешку с остатками его жизни — той самой жизни, которой так и не нашлось места ни в одной съёмной квартире… ни в одном браке… ни в одной работе…
