Глеб — крепкий мужчина, с руками, что умеют дело делать. Он сам заработает на жильё, — сказала Мария, и в этот момент внутри неё словно что-то надломилось. Не сердце — нечто более важное: вера в их союз, в общее будущее. Все эти годы она убеждала себя, что его холодность — следствие усталости, забот, напряжённой работы. А теперь перед ней открылась пустота — равнодушие без дна и границ.
— Дарина приедет послезавтра, — продолжал Марко, не замечая её состояния. — Надо подготовить бумаги по квартире. С юристом я уже всё обсудил.
— То есть ты уже всё решил? — произнесла Мария ровным голосом. В её сознании вспыхнули образы: Оксана с большим животом поднимается по лестнице съёмной квартиры; в крошечной комнате плачет младенец; молодые родители спорят из-за нехватки денег… А рядом пустует квартира, которую бабушка с дедушкой хранили для внучки.
Марко подошёл ближе и положил руки ей на плечи. Когда-то этот жест означал поддержку, теперь же он ощущался как груз.
— Мария, подумай здраво… — его голос стал мягче, почти ласковым. — Оксана справится сама, она всегда была сильной. А Дарина… ты же видишь сама: без нас ей не выжить.
Мария аккуратно высвободилась из его рук и подошла к фотографии на стене — семейному портрету пятилетней давности.
На снимке Оксана ещё студентка: улыбается прямо в объектив. Марко обнимает Марию за плечи. Счастливая семья…
— Я не подпишу документы, — тихо сказала она.
— Что ты сейчас сказала? — голос мужа стал опасно натянутым.
— Я сказала: квартиру Дарине я не отдам.
Марко медленно приблизился и повернул её за плечи лицом к себе. Он стоял так близко, что она ощущала запах его дыхания и мятную жевательную резинку – он жевал её постоянно после того как решил избавиться от привычки грызть ногти.
— Ты ведь не можешь просто взять и отказаться! — процедил он сквозь зубы. — Я уже пообещал! Дарина продала свою комнату в общежитии – ей негде жить!
Мария вспомнила: несколько лет назад Дарина уже продавала ту самую комнату – тогда якобы ради открытия собственного дела. Деньги исчезли за считанные месяцы; потом были слёзы о предательстве партнёров… Тогда Марко выкупил комнату обратно. И вот история повторяется вновь.
— А у нашей дочери с ребёнком есть куда идти? — спросила Мария твёрдо выпрямившись. В её взгляде появилось новое выражение – внутренняя сила, о которой она ранее даже не подозревала. Марко отступил на шаг назад – словно поражённый этой переменой.
— Ты никогда раньше не говорила «нет», — произнёс он растерянно.
— Потому что раньше твои просьбы не вредили нашей дочери…
За окном разразился ливень – крупные капли барабанили по стеклу, смывая накопившуюся пыль города.
Мария смотрела на потоки воды за окном и понимала: сейчас решается больше чем вопрос жилья – решается судьба их семьи и самого брака.
— Я позвоню Оксане… — сказал Марко и достал телефон из кармана. — Пусть сама скажет: ей важнее помощь или возможность быть самостоятельной?
Мария ничего не ответила – она знала свою дочь слишком хорошо: гордая и независимая Оксана никогда бы не призналась отцу в своих трудностях. Между ними всегда было слишком много молчания…
Разговор оказался коротким: ответы дочери были сдержанными и сухими; даже через динамик чувствовалось напряжение в её голосе. Вопросы же звучали как утверждения:
— Вы ведь справляетесь? Антон хорошо зарабатывает? Вам помощь точно ни к чему?
Когда звонок завершился, Марко повернулся к жене с торжествующим видом:
— Видишь? Она сама сказала – у них всё отлично!
Мария покачала головой медленно и печально… Она слышала то невысказанное между строками бодрых фраз дочери – усталость и тревогу перед завтрашним днём прятать было невозможно для материнского сердца.
— Пойду приготовлю ужин… — тихо проговорила она и направилась на кухню.
Ей нужно было немного времени… чтобы всё обдумать… чтобы составить план действий дальше…
