Оксанка начала с малого. Сказала, что по средам будет ужинать одна — у неё вечерние лекции в университете, и ей хочется посидеть в кафе с книгой. Дмитрий кивнул, хотя в его взгляде промелькнула лёгкая озадаченность.
В первую такую среду она выбрала уютное кафе неподалёку от университета. Заказала лёгкий салат и травяной чай. Достала одну из своих пражских книг. Официантка поставила на стол свечу: «Для настроения.»
Телефон молчал — Дмитрий сдержал обещание и не звонил. Она читала, потягивая остывший чай, иногда поднимала взгляд на улицу за окном. Прохожие спешили по делам, а здесь, в мягком свете свечи, казалось, время замедлило ход.
На выходных она отправилась на дачу. Старый дом встретил её скрипом половиц и ароматом древесины. Всё оставалось таким же, как при деде: тяжёлые книжные шкафы, кресло с потертым сиденьем, старые фотографии на стенах.
Она распахнула окна навстречу весеннему воздуху. Из сумки достала ноутбук — готовить лекции в этой тишине оказалось неожиданно легко. Вечером заварила чай в дедовском подстаканнике и устроилась в кресле с книгой.
Позвонила Марта: «Ты там одна? А Дмитрий где?»
«Дома остался. Ему нужно поработать, а мне — немного тишины.»
«И он тебя просто так отпустил?»
«Марта,» — она улыбнулась, глядя на закат за окном, — «меня не нужно отпускать. Я не птичка в клетке.»
В воскресенье приехал Дмитрий — привёз продукты и термос с кофе. Вместе они пили чай в библиотеке и гуляли по старому саду. Он долго бродил по комнатам, касался корешков книг, рассматривал фотографии.
«Здесь столько прошлого,» — произнёс он наконец. — «Раньше я не понимал, почему ты не хочешь продать этот дом… А теперь понимаю.»
Позже они сидели на веранде с кружками кофе. Разговаривали впервые за долгое время без планов и списков покупок — просто делились воспоминаниями: о том, как он мечтал о собственном доме ещё ребёнком; как она помогала дедушке ухаживать за садом; как иногда молчание говорит больше любых слов.
«Знаешь,» — сказал он перед отъездом, — «я всегда думал: забота — это когда даёшь человеку всё лучшее из возможного… А теперь понимаю: иногда забота заключается просто в том, чтобы не мешать.»
Она обняла его перед уходом: «Спасибо тебе за то, что стараешься понять.»
Следующей средой она снова пришла в кафе. Теперь у неё был свой столик у окна. Официантка уже знала её заказ и без слов приносила травяной чай со свечой.
На работе Светлана заметила перемены: «Ты изменилась… Будто свет внутри появился.»
«Воздух,» — ответила Оксанка спокойно. — «Просто теперь есть чем дышать.»
Вечером она вернулась домой. Дмитрий был у себя – работал над новым проектом. Раньше она бы попыталась отвлечь его или уговорить поужинать вместе; теперь лишь махнула рукой и ушла к себе – читать книги, готовиться к занятиям или просто быть собой.
Перед тем как лечь спать он заглянул к ней: «Как прошёл день?»
«Хорошо… спокойно.»
Он помолчал немного у двери, разглядывая книги на её столе: «Я забронировал нам столик на пятницу… Но если ты не хочешь…»
«Хочу,» – ответила она с улыбкой. – «Только давай туда – в то маленькое кафе на углу… Без лишнего пафоса.»
Он кивнул и вышел из комнаты. А она подошла к окну – город постепенно погружался во тьму; напротив гасли огни оконных рамок; вдали мерцала вывеска того самого кафе – её нового места силы.
Будущее оставалось неопределённым… Она не знала наверняка – сможет ли Дмитрий до конца принять эти перемены? Хватит ли ему терпения жить рядом с женщиной, которой необходима пустота? Удастся ли им удержаться между близостью и свободой?
Но одно было ясно точно – пути назад больше нет… Нельзя вернуться туда же после того как ощутила вкус свободы… Невозможно снова притвориться прежней после того как начала становиться собой…
Что бы ни случилось дальше – всё это было важно… Потому что теперь у неё был воздух… Был свет… Была она сама…
