Голос Ларисы звучал непривычно мягко, словно облитый сладким сиропом.
— Дмитрий, я решила устроить праздник по случаю дня рождения. Пусть дата и не круглая, но всё же… Хочу собрать сестёр, племянниц. Для меня важно, чтобы вы пришли.
Дмитрий перевёл взгляд на улицу. За окном серый город с его домами и троллейбусами казался куда честнее, чем голос матери. Он ясно понял: это не просто приглашение — это расставленная сеть.
— Мы придём, — произнёс он. И ощутил, как эти слова ложатся тяжестью на грудь.
В день торжества они переступили порог квартиры. Воздух был густой — смесь ароматов еды и парфюма давила на виски. В гостиной собрались все: сёстры с дочерьми, Виктория. Все обернулись одновременно, улыбки были одинаковыми — вежливыми и холодными.
Оксана вошла уверенно, с прямой осанкой. Дмитрий почувствовал: она готова к бою.
Наступление началось без промедления.
— Ешь побольше, Оксана, — Зоряна подложила ей мясо на тарелку. — Ты у нас вся в делах, а ведь для женщины главное — уют в доме.
— Молодёжь нынче совсем другая пошла, — добавила Полина и бросила взгляд на Ларису.
Оксана ответила спокойной улыбкой:
— Сейчас можно совмещать и работу, и семью.
Но это было только вступление. Затем Лариса начала рассказывать свои старые истории — те самые, что повторялись десятки раз: как одна растила сына; как жертвовала собой; как уважение к старшим является основой семьи.
Каждый рассказ заканчивался немым укором в сторону Оксаны.
Кульминация наступила тогда, когда мать подняла бокал:
— За семью. За традиции. За то, чтобы молодые понимали: семья — это служение близким.
Комната погрузилась в тишину. Это прозвучало как приговор.
Дмитрий поднялся из-за стола и аккуратно положил салфетку рядом с тарелкой:
— Спасибо за вечер. Нам пора уходить.
Они вышли из квартиры. На лестничной площадке царило спасительное безмолвие. Но уже в машине он произнёс:
— Я должен вернуться туда один.
Оксана лишь кивнула в ответ — она всё поняла без слов.
Он снова вошёл внутрь квартиры. Зоряна отступила в сторону с удивлением на лице. Остальные продолжали сидеть за столом и доедать остатки праздника.
Лариса подняла глаза навстречу ему:
— Передумал?
— Я пришёл сказать кое-что важное, — его голос звучал спокойно и твёрдо. — Весь вечер ты пыталась заставить меня сделать выбор между тобой и моей женой. Сегодня я выбираю сторону Оксаны.
Мать напряглась всем телом.
— Квартира будет разделена пополам. Завтра я выставлю свою часть на продажу.
В комнате повисло напряжённое молчание; даже тиканье часов стало отчётливо слышно сквозь него.
— Что ты сказал?.. — прошептала она едва слышно.
— Ты получишь свою долю по закону. А мы с Оксаной купим дом в другом городе Украины. Больше ты не сможешь держать нас под контролем через стены этой квартиры или чувство долга перед тобой.
Он повернулся спиной к столу и направился к выходу.
Никто не попытался его остановить.
За его спиной щёлкнул замок двери —
На этот раз окончательно закрывшийся навсегда.
Телефон молчал три дня подряд; эта тишина была тяжелее любых упрёков или слёзных сцен. Дмитрий ощущал её физически: словно натянутая струна вибрировала где-то рядом с ним каждую минуту дня и ночи. Оксана ничего не спрашивала вслух: она продолжала жить своим ритмом — работала над проектами для французов и немцев, писала письма коллегам… Но каждый вечер за ужином её взгляд становился настороженным: будто она ждала грома после затишья перед бурей…
На четвёртый день позвонила Лариса… но не Дмитрию — Оксане:
— Здравствуй, Оксаночка… Я тут подумала… Мы ведь с Дмитрием оба вспыльчивые люди… Но я люблю вас обоих по-своему… У меня есть предложение для тебя лично… Не хочу больше войны между нами… Давай встретимся вдвоём? Просто поговорим по-женски… Без свидетелей…
Оксана посмотрела на экран телефона; имя светилось мягким светом дисплея… Она ответила ровно:
— Хорошо…
Когда вечером Дмитрий узнал об этом разговоре – сердце болезненно кольнуло тревогой:
— Ты серьёзно? Она же заманивает тебя туда специально…
Оксана наливала себе чай:
— Понимаю… Но иногда нужно самой войти в ловушку… Чтобы понять механизм её действия изнутри…
Дмитрий смотрел на неё долго – он видел ту внутреннюю силу в ней, которой сам порой недоставало ему самому…
Встретились они в небольшом кафе возле парка города Львова*. Лариса пришла вся застёгнутая до подбородка несмотря на тёплый день; лицо её было серьёзным до торжественности – словно дипломат перед решающим визитом…
Когда официант удалился от их столика, Лариса начала первой:
— Оксаночка… Пожалуйста пойми: я тебе не враг… Я мать твоего мужа… И имею право рассчитывать хотя бы на уважение…
Оксана слушала молча…
Лариса продолжила говорить тихо:
— Мне больно видеть… как мой сын уходит от меня… уходит туда… где мне нет места… Я боюсь этого…
