Сумка по-прежнему стояла на прежнем месте. Ганна огляделась — в квартире царила тишина, все спали. Она осторожно расстегнула молнию. Внутри — стандартный женский набор: помада, зеркальце, влажные салфетки и связка ключей. И кошелёк — небольшой, розового цвета.
Пальцы дрожали, когда она открыла его. В отделении для купюр лежало несколько тысяч гривен: пять купюр по тысяче и три по пятьсот. Ганна сначала вытащила одну тысячу, потом поколебалась и добавила ещё пятьсот. Деньги быстро перекочевали в карман её халата. Сердце стучало так громко, будто она совершала нечто ужасное.
За ужином Оксана вела себя как обычно — весело болтала о работе, смеялась над шутками Богдана. Ни малейшего намёка на то, что она что-то заподозрила.
Через три дня Ганна решилась повторить своё действие. На этот раз она взяла две тысячи гривен. Оксана всё так же не проявляла тревоги — либо действительно не замечала пропажи, либо делала вид.
— Ты знаешь, — поделилась Ганна с подругами спустя неделю, — молодёжь теперь совсем не следит за наличными. Всё у них в телефонах.
Владислава понимающе кивнула:
— Я ж тебе говорила! Ну что, уже начала собирать на шубу?
Ганна мечтала о норковой шубе уже третий год подряд. Та старая, что висела у неё в шкафу со времён девяностых, давно потеряла вид и вышла из моды. А новая стоила около восьмидесяти тысяч гривен — сумма неподъёмная для пенсионерки. Но теперь появился шанс.
— Потихоньку собираю, — прошептала она доверительно. — Уже двенадцать тысяч отложила.
К завершению второго месяца совместного проживания Ганна почувствовала уверенность в своих действиях. Она уже знала распорядок молодых: когда Оксана перекладывает деньги из одной сумки в другую или идёт к банкомату за наличными. Обычно невестка снимала по пять-семь тысяч «на повседневные расходы», как объясняла Богдану. Эти деньги могли пролежать в сумке несколько дней подряд.
Ганна стала брать по две-три тысячи раз в неделю — аккуратно и незаметно для окружающих глаз. Её тайная копилка росла: в коробке из-под обуви внутри комода уже лежало сорок восемь тысяч гривен. До заветной цели оставалось чуть меньше половины пути.
Но с наступлением октября всё изменилось. Оксана стала задумчивой и всё чаще смотрела на экран телефона с обеспокоенным выражением лица. В один из вечеров Ганна услышала разговор молодых из их комнаты:
— Богдан, у меня странности с деньгами происходят… Кажется, я снимала семь тысяч в понедельник, а сейчас в кошельке только три.
— Ну ты же тратила что-то? — рассеянно отозвался Богдан, продолжая смотреть в ноутбук.
— Да тратила… но никак не на четыре тысячи! Я ведь записываю все расходы: кофе там, обеды какие-то… максимум полторы получилось бы!
— Может быть ты где-то потеряла? Или ошиблась при записи?
— Может быть… — ответила Оксана с сомнением.
Ганна тихо отошла от двери и вернулась на кухню с тревогой внутри груди. Что-то кольнуло под рёбрами неприятным предчувствием… Но она попыталась это чувство отогнать: доказательств ведь нет никаких; одни лишь догадки.
Через пару дней она заметила новое устройство в прихожей: маленькая чёрная коробочка появилась на верхней полке шкафа под шарфом и сразу не бросалась в глаза. Только спустя два дня Ганна случайно задела шарф рукой во время того как доставала зонт и увидела прибор получше: камера наблюдения… Небольшая модель с едва заметным красным огоньком-индикатором работы.
Кровь застыла у неё внутри вен… Камера была направлена точно туда, где Оксана обычно оставляла свою сумку…
Сколько времени это устройство уже здесь? Что оно успело записать?
В панике Ганна бросилась к себе и достала коробку с накопленными деньгами: сорок три тысячи осталось… Надо вернуть! Срочно вернуть! Но как это сделать? Просто положить обратно? Это вызовет подозрения… Оксана наверняка знает точную сумму до копейки…
Несколько дней свекровь провела в напряжении…
