Однажды Оксанка с Александром решили поехать на дачу в воскресенье и были удивлены, обнаружив там Кристину. Та приехала ещё в пятницу, развесила детские вещи на веранде, заняла спальню, а кухня была завалена посудой.
— А, вы уже здесь! — радостно встретила их Кристина, появившись в халате. — Отлично! Мы как раз собирались жарить шашлык. Мясо привезли?
Оксанка ощутила неприятный ком внутри, но промолчала. Мясо они действительно купили. Приготовили. Пока Кристина с Данилом отдыхали на шезлонгах, а дети носились по участку с криками, Оксанка и Александр занимались уборкой: мыли посуду, протирали столы.
— Спасибо, что пустили нас! — сказала Кристина на прощание с такой уверенностью, будто не замечала сарказма в собственных словах. — У вас тут теперь так уютно! Мы будем приезжать чаще.
И они действительно стали приезжать регулярно.
— Почему ты такая хмурая? — Александр обнял Оксанку за плечи после того как она поделилась разговором с сестрой. — Ты ведь сама хотела всё ей сказать.
— Хотела… — вздохнула она тяжело. — Но боюсь. Ты же знаешь Кристину: умеет давить, манипулировать… Скажет, что я жадная и бессердечная, что лишаю детей природы и свежего воздуха.
— Не позволяй ей давить на тебя, — уверенно произнёс Александр. — Мы три года приводили этот дом в порядок: вложили туда свои силы, время и гривны. А они приходят как к себе домой и ещё вещи Любови портят.
Сервиз… Этот злополучный сервиз стал последней каплей.
Оксанка помнила его с самого детства: фарфоровый набор с синими цветами Любовь берегла особенно трепетно и доставала лишь по большим праздникам. После её смерти Оксанка перевезла сервиз на дачу и аккуратно разместила его за стеклом старинного буфета — как память о бабушке.
На ноябрьские выходные Кристина со своей семьёй приехали без предупреждения на четыре дня. Оксанка с Александром оставались тогда в городе; планировали приехать под конец праздников. Но у Ларисы случилось недомогание, пришлось срочно ехать к ней.
Когда супруги всё же добрались до дачи в среду вечером, их встретил полный беспорядок: грязная посуда повсюду — и в раковине, и на столе; пятна от вина; окурки разбросаны по саду (несмотря на просьбы не курить); использованные полотенца валялись прямо на полу ванной комнаты.
И осколки… Спрятанные кое-как.
Коробку под кроватью Оксанка нашла случайно во время уборки пылесосом. Приоткрыла крышку — сердце замерло: внутри лежали обломки любимого бабушкиного сервиза. Не весь комплект — часть явно выбросили или не нашли… Но достаточно для понимания: он разбит окончательно.
Она позвонила Кристине сразу же. Та сначала молчала, потом нехотя призналась:
— Ну да… Данило случайно уронил пару чашек… Прости… Хотела сказать тебе потом… Забыла совсем… Это ведь не специально…
— Пару чашек? — голос Оксанки дрожал от напряжения. — Там полсервиза вдребезги!
— Ну не половина же! — возмутилась сестра в ответ. — И вообще… чего ты так переживаешь? Это всего лишь старая посуда! Купим новую – красивую!
— Это была посуда Любови…
— Ну и что? Любовь бы не хотела видеть тебя расстроенной из-за каких-то чашек! Она бы сказала: главное – все живы-здоровы!
Вот тогда Оксанка поняла окончательно: хватит терпеть.
Кристина опоздала минут на двадцать и ворвалась в кафе запыхавшаяся: лицо раскраснелось от мороза или раздражения; дорогой пуховик блестел новизной; через плечо свисала огромная сумка.
— Ну это уже никуда не годится! — начала она сходу без приветствия. — Ты хоть понимаешь ЧТО ты устроила?! Дети весь вечер плачут! Мы специально выходные подстроили! Данило даже взял отгул!
— Сядь спокойно… — произнесла Оксанка ровным голосом.
— Я уже сижу! – буркнула та раздражённо и плюхнулась напротив за столик.— Объясни мне наконец этот абсурд!
Подошедшая официантка протянула меню; Кристина резко махнула рукой:
— Мне ничего не нужно! Я надолго тут задерживаться не собираюсь!
Оксанка сделала заказ сама – чайник чая да пару пирожных для двоих. Кристина скрестила руки перед собой и уставилась вызывающе прямо ей в глаза.
— Кристина… – начала Оксанка медленно и чётко проговаривая каждое слово – …дача принадлежит мне одной. Её завещала мне Любовь… Только мне одной…
