— Ну и что с того? — вспыхнула Кристина. — Я ведь не претендую на неё! Просто хочу иногда приезжать! Это же нормально!
— Иногда — да, это вполне разумно, — кивнула Оксанка. — Но ты бываешь там каждую неделю. Занимаешь весь дом, даже не спрашивая, можно ли. И после себя порядок не оставляешь.
— Не убираю?! — Кристина аж вскочила. — Да мы всегда всё прибираем! Всегда!
— Кристина, после ваших ноябрьских выходных я два дня приводила дом в порядок, — устало произнесла Оксанка. — Вино на диване, окурки по всему двору, полотенца валяются грязные на полу… Из холодильника вы всё подчистили до последнего и даже не подумали пополнить запасы.
— Ну прости! — закатила глаза Кристина. — Мы спешили уехать и не успели всё убрать! И вообще, придираться из-за еды? Ты же не бедствуешь!
— Дело вовсе не в деньгах, — внутри у Оксанки зашевелилось давно сдерживаемое раздражение. — Речь о банальном уважении. Вы ведёте себя так, будто это ваш дом. А я при этом ощущаю себя чужой в собственном жилье.
— Глупости какие! — отмахнулась Кристина. — Просто ты стала жадной. Получила дачу и сразу возомнила о себе.
— Я три года вкладывала туда свои силы и средства, — спокойно, но твёрдо сказала Оксанка. — Три года труда. Ты представляешь себе цену ремонта? Сколько мы с Александром потратили на крышу, ограду и обстановку? Ты хоть раз предложила помощь?
— Я тебя не просила всё это делать! — резко ответила Кристина. — Это было твоё решение! И вообще-то дача принадлежала Любови, значит она семейная!
— Теперь она моя по праву, — отчеканила Оксанка. — По завещанию Любовь оставила её мне за заботу и внимание к ней. А ты приезжала только шашлыков поесть.
Кристина побледнела.
— Так вот оно что… Значит ты всё это время копила обиды? Считала себя лучше меня? Что ты вся такая правильная?
— Я никогда так не думала, — покачала головой Оксанка. — Я просто делала то, что считала нужным: помогала Любови при жизни и потом привела в порядок её дом.
— И теперь что? Ты решила меня туда больше не пускать?
— Я просто устала чувствовать себя служанкой в своём доме, — спокойно проговорила Оксанка. — Мне надоело после вас убирать следы веселья; надоело ваше поведение как будто вы хозяева; надоело получать уведомления о вашем приезде вместо просьбы.
— То есть теперь мне нужно унижаться и просить разрешения?! – с ехидцей произнесла Кристина.
— Нет, конечно же нет… – покачала головой Оксанка. – Просто нужно понимать границы дозволенного. Это мой дом теперь – я впускаю тебя туда из доброй воли. Но когда ты начинаешь вести себя как хозяйка: разбиваешь вещи Любови без извинений или оставляешь беспорядок как должное – моя доброта заканчивается.
— Это всё из-за какого-то сервиза?! – прошептала Кристина.
— Не только из-за него… – вздохнула Оксанка тяжело. – Понимаешь ли ты вообще… Каждый раз ты приезжаешь как будто тебе тут рады по умолчанию: ждёшь от меня готовки и уборки… Даже спасибо толком не скажешь… Всё так словно я тебе обязана…
— Но мы же сёстры! – выкрикнула Кристина сквозь слёзы.– Разве между сёстрами бывают такие стены? Разве они закрывают двери друг другу?
– А разве родные люди используют друг друга?.. – тихо спросила Оксанка.
Наступило тягостное молчание; официантка принесла чайник с чаем и тарелку пирожных; Кристина опустила взгляд в столешницу – по щекам текли слёзы.
– Значит вот так… – выдавила она глухо.– Ты решила больше меня сестрой не считать…
– Я такого не говорила… – внутри у Оксанки кольнуло чувство вины, но она заставила себя остаться твёрдой.– Просто я хочу границ: чтобы перед приездом спрашивала разрешение; чтобы убирала за собой; чтобы относилась к моему дому уважительно… Разве это слишком много?..
