Он обошёл участок по краю. Земля ровная, плотная — удобно будет проложить дорожки. В углу двора стояла старая банька — её следовало снести, а на её месте поставить теплицу. Возле забора росла черёмуха и старый куст сирени.
«Мария ведь сирень обожает, — мелькнуло у него в голове. — С базара всегда с букетами возвращалась».
— Беру, — произнёс он, даже не поинтересовавшись ценой.
Вечером позвонил сыну. Данил сначала вспыхнул: «Какой ещё дом? Ты что, с ума сошёл? А деньги откуда возьмём?» Потом замолчал, слушая рассказ о маминой мечте, о яблонях и о том, как она вырезки из садоводческих журналов собирала.
— Ладно уж, — выдохнул он наконец. — Я ребят соберу. Только маме пока ни слова.
В больнице Мария словно таяла на глазах. Всё пыталась быть полезной — вязала носки соседке по палате, болтала с нянечками. Но Виталий замечал: руки у неё дрожат всё сильнее, а разговоры всё чаще обрываются на полуслове — она просто смотрит в окно.
А он спешил изо всех сил. Весна подходила идеально для начала работ. Данил привёз товарищей-строителей, работали по выходным дням. Игорь-сварщик — старый приятель с завода — занялся перилами. Дочка с мужем подбирали обои: светлые, с мелким цветочным узором.
— Папа, может здесь комод поставим? — дочка водила пальцем по плану комнаты. — Мама любит порядок во всём.
Виталий только молча кивал. Он теперь почти не говорил вслух — берег слова для Марии. Приходил к ней в больницу и рассказывал истории с работы, шутил про начальника цеха. А она смотрела внимательно-внимательно, будто что-то искала в его лице.
— Виталий… ты изменился как-то… другой стал…
— Почему ты так решила?
— Не знаю… весь светишься… как раньше…
Он отшучивался легко и тепло, а внутри всё звенело: «Подожди немного… скоро сама увидишь».
Работа в доме кипела без остановки: пандусы у входа, поручни вдоль стен и специальная сантехника для удобства передвижения. Сын всё ворчал о тратах – дорого выходит! – но Виталий лишь отмахивался рукой: разве это деньги по сравнению с тем моментом, когда Мария снова улыбнётся?
По участку проложили широкие мощёные дорожки – чтобы коляска могла проехать без труда. У крыльца поставили лавочку – посидеть вечером и смотреть на закат.
Дочка привезла молодые яблони – тонкие стволики дрожали от ветра. Выбирали специально низкорослые сорта – чтобы можно было достать до веток прямо из коляски. Ямы под деревья копал сам Виталий – вспоминал при этом Марию на базаре: как она каждое яблоко вертела в руках и нюхала перед покупкой.
Соседи оказались приветливые люди. Владимир-пасечник приносил баночки мёда со словами: «Возьми жене». Его жена принесла рассаду помидоров: «У меня такие сладкие получаются!»
А время утекало стремительно – будто сквозь пальцы вода просачивалась… Так много ещё нужно было успеть…
В день выписки Мария сидела на больничной койке и теребила край выцветшей простыни из больничного белья. За три месяца палата стала почти родной – даже трещина на потолке в форме птицы уже не раздражала глаз.
С утра сестричка Надя помогла собрать нехитрые вещи – старая сумка со скарбом да сушёные травы от соседки по палате и недовязанный носок внутри кармана остались последними напоминаниями о днях здесь проведённых… Теперь оставалось только ждать момента ухода.
«Сегодня надо сказать», – думала Мария про себя.– «Хватит тянуть…»
Фразы она перебирала давно – ночами напролёт прокручивала их в голове вместо сна… Главное было объяснить ему одно: она его не держит… Благодарна за всё прожитое вместе… Но сорок лет позади… А теперь вот так – обуза…
Виталий пришёл не один – вместе с сыном. Данил был какой-то необычно возбуждённый: глаза блестели лихорадочно; то и дело поглядывал на отца… А тот был весь при параде – новая рубашка (когда успел купить?), выбритый до блеска… словно помолодел вдруг…
— Ну что ж ты, мать наша дорогая… — Виталий наклонился к ней за поцелуем.— Поехали?
— Подожди немного… — она крепко сжала его ладонь своей ослабевшей рукой… Ком подступал к горлу; но надо было сказать это сейчас.— Сядь рядом… поговорить нужно…
— Потом обсудим всё,— он улыбался странно как-то… непривычно.— Сейчас важное дело есть…
— Нет,— она глубоко вдохнула воздух перед прыжком.— Виталий… я хочу развестись…
Палата погрузилась в тишину; только за окном щебетали воробьи весело да беззаботно… Данил застыл посреди комнаты с сумкой в руках…
— Что ты такое говоришь?.. — Виталий опустился рядом на край кровати…
— Я всё понимаю,— слова вырывались быстро и горячо.— Ты устал со мной возиться… Я стала тяжестью тебе… Ты заслуживаешь другой жизни… нормальной…
— Мама!..– сын хотел было подойти ближе к ней; но отец остановил его лёгким движением руки…
— Договори,— тихо произнёс он…
— Я же вижу всё сама… Ты домой приходишь только переночевать… Всё куда-то спешишь постоянно… светишься весь изнутри… Наверное… встретил кого-то? И правильно ведь оно так будет…
