— Оксана, ты в своём уме? — Марта отставила чашку с недопитым чаем и уставилась на золовку так, будто впервые её видела. А может, так оно и было. Та Оксана, которую она знала — или считала, что знает — была слегка ленивой, временами капризной, но в целом безвредной. А эта смотрела на неё с дерзким прищуром хищницы, и в её взгляде сквозила холодная расчетливость.
— А что такого? — Оксана театрально пожала плечами и поправила выбившуюся из прически прядь. — Я же не миллион прошу. Ты себе шубу приобрела — норковую! Наверное, стоит как три моих зарплаты. А я ведь тебе не чужая — сестра твоего мужа. У меня в ванной всё разваливается: плитка отвалилась, трубы текут. Разве это по-семейному? Себе меха покупаешь, а родственнице предлагаешь жить в сырости?
Марта медленно перевела взгляд на супруга. Богдан сидел сгорбившись над столом и сосредоточенно изучал узор скатерти, словно надеясь исчезнуть из этой комнаты вместе с ней. Рядом его мать, Галина, поджала губы и выразительно вздохнула — её позиция была очевидна без слов. Впрочем, тут никогда не возникало сомнений.
— Оксана… — начала Марта как можно спокойнее, хотя внутри всё кипело от негодования. — Эту шубу я купила себе сама. На свои деньги. Я копила почти год ради этой покупки. Это была моя личная цель.
— Вот именно! — обрадованно хлопнула в ладоши Оксана так, будто Марта только что призналась в чём-то важном для неё самой. — Мечта! А у меня мечта — ванная комната без плесени и потопов сверху! Чем моя мечта хуже твоей? Ты свою исполнила — помоги мне осуществить мою! Это же по-честному.
Аргументация золовки была настолько нелепой, что Марта даже потеряла дар речи на мгновение. По-честному? Она работает по десять часов ежедневно без отпусков и больничных ради возможности позволить себе дорогую вещь… И теперь должна финансировать ремонт квартиры женщины тридцати двух лет от роду, которая нигде не задерживалась дольше полугода?
— Богдан, скажи ей хоть слово… — не выдержала Марта и обратилась к мужу.
Он наконец поднял глаза от скатерти и посмотрел на жену с виноватым выражением лица.
— Мартусь… ну… Оксана ведь не со зла говорит… Она просто вспыльчивая…
— Я вовсе не вспыльчивая! Я отчаявшаяся! — тут же вскрикнула Оксана с интонацией трагической героини из мелодрамы. — Вы живёте втроём в просторной трёшке почти без долгов за ипотеку! У вас две машины! А я одна с ребёнком ютюсь в старой двушке от мамы! Алименты такие смешные приходят от его отца… Даже кошке корм купить сложно! Как мне быть?
Марта тяжело выдохнула: этот спектакль она наблюдала уже неоднократно. Каждый раз стоило Оксане чего-то захотеть – она вытаскивала свой беспроигрышный аргумент: «я одна с ребёнком». Только вот «ребёнку» давно пятнадцать лет; он больше времени проводил у отца; алименты были вполне приличные; а квартира хоть и старая – находилась в хорошем районе и стоила немалых денег на рынке недвижимости Украины; к тому же сама Оксана подрабатывала дома мастером маникюра – принимала по несколько клиентов ежедневно без особого напряжения.
— Мы тебя поддерживаем регулярно, Оксана… — твёрдо произнесла Марта. — Каждый месяц переводим тебе деньги. Богдан оплачивает репетиторов для племянника. Мы покупаем ему одежду и технику… Разве этого недостаточно?
