Мужчины успели вынести почти всё имущество — лишь немногое осталось, когда пламя добралось до крыши дома Галины.
Мирослава соседи сразу забрали к себе, а остальные метались, спасая хоть что-то. Но языки огня взмывали так высоко, что пепел разлетелся по округе и перекинулся ещё на три дома. Тут уж никакие вёдра не справились бы с этим адским пламенем…
Пожарные сумели остановить распространение огня, но жилище Галины практически полностью выгорело.
Оксана в суматохе потеряла подругу из виду — оборачивалась, искала глазами: только что ведь была рядом! Мелькала в темноте белой рубашкой из-под телогрейки, освещённая багровым заревом… и вдруг исчезла.
— Её скорая увезла. Плохо стало. Как тут легко — смотреть на родной дом в огне?
С трудом дыша от усталости и волнения, Оксана пошла к соседям — семье Юстины Павленко, у которых остался Мирослав. А мужчины всю ночь перетаскивали уцелевшие вещи по дворам.
Только утром стало известно: Галина умерла. Сердце не выдержало. Не довезли её до больницы.
— Ой-ой… — прикрывая рот ладонью прошептала Юстина Павленко. — А как же мальчик? У них ведь никого больше нет…
— Будем хоронить Галину! — твёрдо произнесла Оксана. — А дальше разберёмся.
Сбережения Галины удалось сохранить, и похороны провели достойно.
Домой Оксана вернулась уже не одна — с ней приехал шестилетний Мирослав, единственный внук покойной подруги. Худенький мальчишка со светлыми волосами и почти полностью выстриженной головой: бабушка стригла машинкой, оставляя лишь узкую чёлку.
Одет он был тепло: рыжее пальто с цигейкой, заячья шапка да валенки. Оксана привезла целый узел его вещей.
— Здравствуйте! Познакомьтесь – это Мирослав. Поживёт пока с нами, — сказала она Анастасии при возвращении домой.
Анастасия опустилась на стул с Меланией на руках – в глазах вопрос: «Как это поживёт? Где же ему тут жить?» У Оксаны комнатка крохотная – только кровать да комод помещаются. Их собственное помещение с детской кроваткой для Мелании и шкафом тоже тесновато.
А зал… Там ведь недавно навели порядок! Новый буфет поставили, диван приобрели вместе с креслом, палас постелили; тапочки даже перед ним снимали аккуратно; шторы повесили на золотистых карнизах… И телевизор там смотрят вечерами – Мелания играет на диване… Куда теперь?
О пожаре Анастасия уже слышала и знала о смерти Галины тоже. Но никак не ожидала увидеть у себя дома её внука вместе с Оксаной.
— Поживёт? И надолго?
— Надолго… — тяжело дыша ответила Оксана и опустилась на табуретку. — Раздевайся сам, Мирослав…
Мальчик нерешительно начал стягивать пальто и валенки.
— Их дом выгорел весь… Осталась одна обугленная стенка да уголья кругом… Вещи пока у Павленко во дворе лежат… Надо перевезти…
— К нам?! – Анастасия всё ещё не могла поверить происходящему.
— Конечно к нам… Теперь это его вещи – Мирослава…
Анастасия бросила взгляд на мальчика и удивлённо приподняла брови:
— Я что-то совсем запуталась… Он что же – останется здесь?
— Так оно ж ясно как день! Ближе меня у Галины никого не было… Мы ж почти как родные были…
Сжав губы в тонкую линию молчания, Анастасия задумалась: нужно будет срочно поговорить со своими родителями и Тарасом… Совсем старушка разум потеряла! Сама еле ходит уже – а чужого ребёнка притащила!
По правде говоря, Анастасия давно считала себя настоящей хозяйкой этого дома – именно поэтому согласилась сюда переехать. Старушка своё отжила – пусть спокойно сидит себе в уголке…
Да уж… Помогает она ей немало: сидит с Меланией часто… Но если бы осталась одна – давно бы всё переделала по-своему: современно и удобно! А бабушка эта со своими ведрами да корытами для скотины совсем не вписывается в её представление о доме…
Но терпеть старушку приходилось… Однако терпеть ещё одного чужого ребёнка? Это уже слишком!
К вечеру собрались все домашние.
— Мам… а отца-то у него тоже нет? — спросил Николай (отец Тараса).
— Нет никого… В свидетельстве прочерк стоит… — ответила Оксана тихо; сегодня она даже вязание отложила – сидела молча с руками между коленями. — Думаете я бы его удержала при себе?.. Да никто за ним так и не пришёл… Никому он оказался ненужным…
Мирослава отправили во двор погулять вместе с Меланией и Алиной (невесткой).
— Так мы-то тут при чём? Он нам вообще чужой человек! — пожал плечами Тарас; он уже был настроен поддерживать мнение Анастасии.
— Вы ни при чём… Я при чём! Это дитя моей подруги!.. Пока силы есть – детдом ему не светит!.. Со мной останется!.. Галя всю жизнь боялась этого слова – «детдом»!.. Не могу я его туда отдать!
— Но вы же не имеете права просто так держать ребёнка у себя! — вставила слово Анастасия.
— Кто мне запретит?
— Как кто?.. Органы опеки…
— Ну ничего… Перезимуем зиму да переживём лето… К школе документы оформим…
— Ба…, они ж погорельцы теперь… Им положена помощь какая-нибудь или компенсация?..
— Знаю я всё это… Зинченко нас проинформируют вовремя… Если надо будет – съездим в районный центр…
— Не-е-е… Не дадут тебе его оставить себе насовсем – возраст твой скажется… Заберут…
– А Галине разрешили? Она ж меня старше была!… Посмотрим ещё как оно будет!… Чего зря языками чесать?!.. — сказала Оксана резко, хлопнув себя по коленям и поднявшись со стула тем самым показывая всем присутствующим окончание разговора.
Мирослава она уложила рядом с собой на кровать. Постепенно мальчик начал чувствовать себя увереннее; эта детская открытость начала раздражать Анастасию всё сильнее. Тарас почти весь день проводил вне дома: уходил рано утром и возвращался поздним вечером; а ей приходилось быть между старушкой и этим мальцом весь день напролёт…
