– Людмила, ну что там с племянницей?
– Да какая она мне племянница? Какая ещё племянница?
– Как это? Дочка же брата.
– Вот пусть тот, кто родил, и отвечает. А вообще-то ей уже восемнадцать. За свои поступки сама должна отвечать.
Людмила махнула рукой и пошла своей дорогой.
А в большой деревне Бровары только и разговоров было, что об Оксане. Пересуды не утихали — обсуждали, домысливали, передавали из уст в уста.
Чего здесь только не случалось прежде, но такого — ни разу. Арестовали Оксану, молодую девушку из деревни, и говорили уже уверенно: вина доказана.
Обвинение серьёзное — наняла наёмника для убийства собственной матери. И киллера задержали тоже — оказался им местный выпивоха Никита.
Сельчане с мрачным любопытством смаковали подробности этой истории.
О способе оплаты ходили разные слухи. Одни утверждали: Никите хватило молодого тела Оксаны — мол, так она с ним и рассчиталась. Галина уверяла, будто видела ночью, как Оксана шла к Василию в баню. Сама видела — не спалось ей тогда. А разошлись они уже к рассвету.
Другие лишь отмахивались от этих россказней. Например Любовь — прижимистая старушка и далекая от подобных дел – утверждала: после смерти матери Оксана собиралась продать дом и часть вырученных гривен отдать Никите. Говорила уверенно: мол, сведения достоверные.
Оружие для преступления – острый нож – был куплен в местной лавке у продавщицы Оксанки.
– Да-да… Острый такой! С чёрной ручкой… Им быка зарезать можно! – рассказывала она всем подряд.
– На мать пойти с ножом! Это ж надо додуматься! – качали головами покупательницы и задерживались подольше в магазине: вдруг ещё что расскажут из этой «драмы». Ну и заодно набирали побольше продуктов.
Ближайшая подруга Оксаны – Таня – сначала молчала, а потом всё же призналась тихо:
– Я раньше всех знала… Мать её довела до ручки… Сама виновата… Глупая она была… Где бы Оксане жить? Мать не пускает никуда, а Людмила гонит со двора…
А Никиту подвело пьянство. Он по секрету проболтался своему собутыльнику Михайлу о задуманном деле. А тот то ли испугался, то ли просто вредничал — рассказал всё своему племяннику Антону Обухову. Антон когда-то служил в полиции недолго — связи кое-какие остались… Вот он и сообщил куда следует.
В участке сначала посмеялись: мол, деревня да такое дело! Но решили проверить информацию — мало ли…
Никита поначалу всё отрицал напрочь. Но как только его припугнули немного посерьёзнее — раскололся: да мол просила Оксана убрать мать свою… Потому что та ей вовсе не мать настоящая! Родила-то её женщина однажды да подбросила бабушке на воспитание. А когда бабку похоронили – взялась воспитывать сама: стыдила её постоянно да угрожала оставить без наследства… Вот пока окончательно не лишила всего – решила девка действовать…
– Так ты бы правда пошёл убивать женщину? – спрашивали его полицейские.
– Да вы что?! Я ж не идиот! – отнекивался Никита.
– А чем она тебе платить собиралась?
– Ну чем… Понятное дело… Литрами брал бы… Или деньгами может быть…, – опустил взгляд он вниз. – Думал прикинуться согласным да выпить за её счёт пару раз… Она бутылочку принесёт… Мне-то что? Только вот…
– Что «только»?
– Она всерьёз всё восприняла… Уже нож купила… Топор притащила… Начала готовиться…, я подумал: совсем крыша поехала у девчонки… – он опёрся локтями на стол и затихнул.
– Что значит «начала»?
– Что-что?! – вспыхнул Никита вдруг и вскочил со стула. – Планировать начала! Говорит мне: «Позову её в лес», а дальше ты сам знаешь что делать… И сама рядом будет стоять! Там же закопаем потом!.. Потом скажем всем: пропала типа… Не сразу конечно… Ходит такая вся задумчивая…
– Ходит?
– У неё это привычка такая нервная…
Руки его бессильно повисли вдоль тела. Всё теперь ясно стало ему самому — наговорил лишнего, посадят точно… Он сел обратно на стул притихший. Даже молодые полицейские замолчали — поняли вдруг всю серьёзность происходящего…
Всё это казалось одновременно нелепым и пугающим до дрожи в спине… А ведь если бы получилось?.. Возбудили уголовное дело. Началось предварительное следствие…
Арсен Любимцев работал следователем районного отдела недавно; с подобными делами о покушении на убийство сталкиваться ему ещё не доводилось ранее. Первым делом он связался с участковым и отправился в Бровары за материалами дела и для беседы с обвиняемой — Оксаной.
Ругаясь про себя на разбитые дороги района, Арсен добрался наконец до участкового пункта связи в соседнем селе при почтамте — именно там находился кабинет участкового инспектора.
Участковый оказался «здоровенным» мужиком во всех смыслах слова; так про себя называл таких людей Арсен: крупный телом мужчина лет под шестьдесят с медлительной походкой и тяжёлым дыханием через нос…
Сам Арсен всю жизнь переживал из-за своего невысокого роста; лишь недавно начал отпускать ситуацию да перестал комплексовать по этому поводу окончательно…
