— Позвонил маме. Сказал, что пионы у Оксаны на балконе будут зимовать.
— Правильно сделал, — кивнула Екатерина, прополаскивая тряпку в ведре.
Он бросил взгляд на неё и внезапно осознал: его привычный способ давления — молчаливая обида — больше не действует.
Он ушёл в спальню и снова включил телевизор. Но Екатерина понимала: это ещё не финал. Богдана так просто не сдастся. Она затаится, как те пионы в ведре, чтобы весной выбросить новые, уродливые ростки.
И Екатерина была к этому готова. Она выжала тряпку и с удовлетворением посмотрела на сверкающий пол. В её доме будет порядок. Во что бы то ни стало…
— Ты… ты выгнала мою мать? На улицу? Ночью?
Михайло ворвался в квартиру, словно разъярённый бык. Щёки пылали, лоб покрывался испариной — несмотря на промозглый ноябрь за окном. Екатерина даже не сразу поняла, что происходит: она спокойно читала книгу в гостиной, наслаждаясь редкой тишиной.
— Я никого не выгоняла, Михайло. Я была дома весь вечер, — произнесла она ровным голосом и отложила книгу на столик. — Что случилось?
— Не притворяйся! — Он с силой бросил сумку на пол туда, где раньше стояли вёдра с пионами. — Мама только что звонила! Приехала к нам «по-хорошему», с вещами! Раз уж Оксана ей проходу не даёт! А ты дверь не открыла! Она час мёрзла на лестнице!
Екатерина тяжело вздохнула. Значит, Богдана пошла в наступление. После провала с пионами пришёл черёд тяжёлой артиллерии — «меня выставили из дома».
— Михайло, когда человек приезжает с вещами без предупреждения — это называется переездом. Мы этот вопрос уже обсудили и закрыли тему. Я дверь не открыла потому, что никого не ждала. Тем более тех гостей, кто считает возможным здесь поселиться.
— Это моя мать! — закричал он так громко, что бокалы в серванте задребезжали.
— Это твой дом… был нашим домом… — ответила она негромко, но уверенно.
Михайло растерянно огляделся по сторонам и вдруг понял: он кричит впустую. Женщина перед ним в уютном халате смотрела спокойно и твёрдо – словно администратор отеля на капризного постояльца.
— Я… я больше так не могу! — Он схватил сумку обратно с пола. — Ты стала чужой! Холодной! Я уеду к маме! Ей нужна поддержка!
Он стал судорожно вытаскивать из шкафа носки и футболки вместе со свитером.
— Она у Оксаны? — уточнила Екатерина без эмоций.
— Да! И Оксана её пилит! И ты её пилишь! Бедная женщина!
Она молча наблюдала за тем, как он торопливо запихивает вещи обратно в сумку: ни щётки зубной он не взял, ни бритвы – всё это было театром одного актёра для зрителя-одного человека.
Он ждал реакции – слёзной сцены прощания: «Михайло, останься… пусть мама живёт с нами…». Но она даже шагу к нему не сделала.
Когда он уже оделся и замер у двери в ожидании последнего слова от неё – она произнесла:
— Возьми котлеты из холодильника. Ты ведь голодный наверняка… А у Оксаны ужинать нечем будет…
Это прозвучало хуже пощёчины – как полное игнорирование всей его драмы и пафоса ухода навсегда. Он хлопнул дверью так сильно, что со стены упал снимок – они вдвоём во Львове пять лет назад: улыбающиеся и счастливые.
Екатерина подняла рамку – стекло треснуло по диагонали.
Первые три дня квартира гудела звенящей тишиной. По привычке она готовила еду на двоих; каждый звук лифта заставлял сердце учащённо биться – вдруг вернётся? Сердитый или обиженный… но вернётся?
Но он так и не появился.
На четвёртое утро Екатерина проснулась с неожиданным чувством лёгкости… свободы даже. Заварила себе кофе и включила вместо раздражающего НТВ любимый джазовый альбом; завтрак прошёл под музыку и вид из окна вместо новостей о катастрофах.
Вечером она решила сделать перестановку мебели: стол Михайла с рыболовными снастями да старыми журналами «За рулём» был разобран без сожаления; поплавки да крючки отправились прямиком в мусорное ведро вместе со старыми коробками под столом.
Она вдруг ясно увидела: сколько пространства занимал этот человек – даже больше ментального пространства нежели физического…
Работать стала активнее прежнего: как раз подвернулась большая группа пенсионеров из местного «Клуба активного долголетия» – собирались ехать во Винницу экскурсионным туром; Екатерина погрузилась в организацию поездки целиком: заказ автобуса; меню (без жирного или солёного!), поиск гида с чёткой дикцией…
— Екатерина Николаевна… вы прямо светитесь сегодня… Развод пошёл вам только на пользу? — заметила начальница Лариса при подписании бумаг.
Екатерина вздрогнула от неожиданности: значит Михайло уже успел раструбить всем о том «что они временно разошлись», потому что якобы она «не нашла общего языка с его мамой». Сплетни быстро расползлись по офису…
— Я развода не оформляю пока… Просто провожу генеральную уборку жизненного пространства… — ответила Екатерина своей фирменной полуулыбкой-полушуткой.
А тем временем у Оксаны дома начинался настоящий филиал ада…
Богдана после продажи дачи передала деньги «молодым» искренне считая себя теперь обладательницей пожизненного пансиона со всеми удобствами; а вот Оксана воспринимала это иначе – как помощь матери дочери… а значит теперь очередь помогать перешла к ней:
— Мамочка посиди немного с Матвеем… мне срочно надо к парикмахеру!
— Мамочка ну чего ты лежишь?! Там гора немытой посуды!
— Мамочка уйди пожалуйста из комнаты… Артём футбол смотрит…
Богдана же привыкшая быть королевой-матушкой вдруг оказалась бесплатной рабочей силой при доме… А тут ещё сверху приехал Мишенька…
