Всё началось с телефонного звонка в субботнее утро.
— Оксаночка, доченька, — голос Леси дрожал от волнения, которое она едва сдерживала. — Я тут подумала… Вы ведь всё равно собираетесь покупать дачу? А мне что, одной в квартире сидеть? Давайте я к вам перееду, а свою сдам. Это будет мой вклад в вашу дачу.
Оксана прижала трубку к уху и перевела взгляд на Богдана, который сидел на кухне с чашкой кофе и листал что-то в телефоне. Он даже не взглянул на неё. — Леся, нам нужно всё обдумать, — начала было она, но свекровь уже не слушала.
— Тут думать нечего! В семье принято поддерживать друг друга. Я готова пожертвовать своим комфортом ради вас. Что мне теперь — квартиру снимать, лишь бы вам деньги на дачу отдать?
После разговора Оксана молча поставила чашку с остывшим чаем на стол и пристально посмотрела на мужа.
— Она хочет переехать к нам, — произнесла она спокойно.
Богдан наконец оторвался от экрана телефона.
— Мам? Ну это же ненадолго. Пока не купим дачу. Деньги от аренды её квартиры будут идти в общий котёл — это весомая помощь. Иначе нам до следующего лета копить придётся.
— Богдан, квартира принадлежит мне.
— Нам обоим, — машинально поправил он. — Мы же семья.
— Она приватизирована на меня ещё до свадьбы, — тихо сказала Оксана, но каждое слово прозвучало отчётливо. — И я не уверена, что это хорошее решение.
— Оксаночка, ну что ты такое говоришь? Это же моя мама. Она старается помочь нам. Годик-другой максимум — и у нас уже будет дача. Ты ведь сама мечтала об этом.
Мечтала… Конечно мечтала: летом выезжать за город, ухаживать за клумбами, жарить шашлык во дворе и пить чай под навесом. Хотелось пространства и воздуха вместо душных стен и соседей сверху с их ночными грохотами. Но была ли она готова делить крышу со свекровью?
Через две недели Леся переехала к ним окончательно. Привезла четыре чемодана вещей, три коробки и огромный фикус почти под потолок.
— Это ж ненадолго совсем,— говорила она бодро, протискивая очередную коробку в кладовку.— Не переживай ты так сильно, Оксаночка! Я тебе мешать не стану: я вообще человек тихий и незаметный.
Первый месяц прошёл без особых потрясений. Леся действительно старалась держаться в стороне: готовила еду, убиралась по дому и даже часть своей пенсии откладывала на специальный счёт для будущей дачи. Когда Оксана возвращалась домой после работы — кухня сияла чистотой; в холодильнике ждали свежие котлеты или кастрюля борща.
— Видишь сама: всё складывается отлично,— говорил Богдан обнимая её за плечи.— Мама помогает как может; мы копим понемногу; скоро найдём подходящий участок.
Но со временем начали проявляться мелкие раздражающие детали: Леся переставила всю кухонную утварь по-своему — «так удобнее ведь мне готовить чаще». Потом убрала фотографии Оксаны из гостиной со словами «пыль собирают только», заменив их своими фарфоровыми фигурками. А затем пошли советы…
— Оксаночка милая… опять это платье? У тебя такая фигура красивая! Надо же подчёркивать достоинства… Вот я когда была в твоём возрасте…
— Богданчик мой дорогой… может поговоришь с женой своей? Она совсем экономить не умеет! Курицу вчера купила за триста гривен! А можно было на оптовке взять за двести!
— Детки мои хорошие… а чего это вы вдруг решили в кино пойти? Мы ж вроде как деньги откладываем… Лучше дома останьтесь – я вам чай вкусный сделаю!
Оксана стискивала зубы и молчала: когда Леся критиковала её блюда; когда жаловалась Богдану о том, что та поздно возвращается домой – «непонятно где пропадает»; когда советовала быть «нежнее» с мужем – «а то он устаёт от тебя».
Она повторяла себе снова и снова: «Это временно… Просто нужно перетерпеть… Скоро всё закончится».
Полгода они искали подходящую дачу: ездили по объявлениям; торговались; считали каждую гривну до копейки. Леся аккуратно складывала арендные деньги со своей квартиры; Богдан откладывал премии; Оксана урезала все личные траты до минимума возможного.
Под конец года им удалось найти подходящий вариант: тридцать километров от города; шесть соток земли; небольшой домик; банька во дворе; плодовые деревья вокруг участка. Хозяин сначала просил три миллиона гривен – но согласился уступить за два восемьсот тысяч.
— Берём! — решительно заявила Леся.— Я внесу миллион двести… У вас есть миллион шестьсот? Значит берём!
