Или, возможно, он просто догадывался. Его тревога была не страхом утраты, а скорее паникой перед тем, что правда всплывёт наружу. Роксолана Василенко сосредоточилась на самой болезненной и очевидной версии. Кто мог желать ей зла? В памяти всплыло лишь одно имя — Иван Шевченко, её бывший деловой партнёр. Их небольшая туристическая компания распалась в 2001 году — за год до того, как исчезли дети. Иван обвинял её в провале бизнеса и не скрывал своей жажды мести. Он был одержим этой идеей. Но у него имелось железное алиби, и полиция быстро исключила его из числа подозреваемых.
Шевченко… Он всегда интересовался нумизматикой. А ведь в том антикварном магазине в Праге старик упомянул, что близнецы приносили туда монеты на продажу. Роксолана без промедления создала поддельный аккаунт и написала Ивану от лица коллекционера редких российских монет. Она поинтересовалась, бывал ли он когда-либо в Праге и заходил ли в небольшой магазин под названием «У Золотого единорога». Ответ пришёл мгновенно — резкий и раздражённый: «Оставьте меня в покое. Я не разговариваю с незнакомцами. И следите за выражениями».
Выражения? Роксолана перечитала своё сообщение: оно было написано на безупречном русском языке — ничто не выдавало в ней иностранку. Если только… если только он сам не знал точного названия магазина. Того самого магазина, о котором знали лишь она, антиквар и тот человек, кто снабжал детей монетами для продажи.
Роксолана поняла: она вступила на охотничью тропу — и зверь уже почувствовал угрозу.
Она направлялась в Будапешт — именно оттуда поступила последняя зацепка: сообщение от волонтёра, помогающего беженцам. Он описал пару молодых людей славянской внешности — они приходили за едой и медикаментами. Девушка была худощавая и часто кашляла; парень производил впечатление сурового человека с недоверием ко всем вокруг — он интересовался возможностью получить политическое убежище.
Они представились как Тарас Коваленко и Мария Петренко.
Волонтёр запомнил одну фразу парня: «Мы как призраки. Нас будто нет, но мы всё ещё здесь».
В Будапеште Роксолана вновь пошла по знакомому маршруту: приюты для бездомных, благотворительные столовые, заброшенные здания… И снова всё оборвалось тупиком — они словно испарились.
Отчаяние вновь начало подступать к горлу, когда она почти машинально свернула в небольшой сквер возле базилики Святого Иштвана… И замерла.
На одной из лавочек под свежим слоем зелёной краски проступал выцарапанный контур двух имён: Тарас… Мария… И дата: 10.2023.
Всего два месяца назад.
Они были здесь.
Роксолана опустилась на ту самую скамью и положила ладонь на шероховатую поверхность дерева — холодную от дождя… Она ощущала их присутствие рядом так остро, будто могла дотронуться до них рукой.
Она закрыла глаза… представляя их уже не детьми семилетнего возраста, а взрослыми людьми — измученными жизнью, но не сломленными судьбой… Своими детьми…
Роксолана достала телефон и сделала снимок этой надписи — не для прессы или следствия… Для себя самой… Как подтверждение того факта: они говорят с ней…
Вдруг телефон завибрировал у неё в руке.
Незнакомый номер…
Обычно она игнорировала такие звонки… Но сейчас что-то внутри подтолкнуло её ответить:
— Алло?
Сначала была тишина… Лишь прерывистое дыхание…
А потом раздался тихий мужской голос с лёгким акцентом:
— Мама… Мы боимся…
Связь оборвалась так же внезапно…
Роксолана сидела неподвижно на той же лавочке с телефоном в онемевших пальцах… Дождь начал моросить сильнее — словно само небо плакало вместе с ней…
Они вышли на связь…
Значит нашли её…
И они боялись…
Теперь всё изменилось окончательно: больше это была не просто мать и пропавшие дети… Теперь они стали союзниками по одну сторону баррикады…
А по другую стоял тот самый кто двадцать один год удерживал их вдали от дома…
Роксолана медленно поднялась со скамьи… В её взгляде появился новый огонь – яростная решимость матери…
Если они боятся – значит угроза реальна…
Но теперь бояться придётся тому кто преследует их…
Потому что мать вышла на тропу войны…
И уже ничто её не остановит.
Она осталась сидеть там же – мир вокруг исчезал из восприятия… Капли дождя словно зависли между небом и землёй… Городской шум превратился в глухой гул внутри головы…
Три слова – «Мама… Мы боимся» – прожгли её насквозь… Смешав двадцать один год боли с внезапным приливом надежды…
Они нашли её…
Значит следили за новостями…
Значит видели все эти годы поисков…
И страх их был настоящим – живым – сегодняшним…
Не воспоминанием прошлого ужаса – а угрозой настоящего момента…
Реагируя инстинктивно – Роксолана купила дешёвый телефон с предоплаченной сим-картой прямо у вокзала… И отправила короткое сообщение:
«Я здесь. В Будапеште. Я никому ничего не скажу. Вы сейчас в безопасности?»
Ответ пришёл спустя час:
Одна-единственная буква: «Н».
Нет.
Безопасности нет.
Следующие сообщения были короткими обрывками фраз – каждая пропитанная страхом:
«Он знает что ты приехала.»
«Мы там где раньше.Помнишь дом с ангелом?»
«Только ты.»
Роксолана лихорадочно перебирала варианты… Что значит «дом с ангелом»?
Она бросилась обратно в хостел… Открыла ноутбук дрожащими руками…
Поиск по архитектуре Будапешта – старые здания со скульптурами ангелов…
И вдруг озарение пришло само собой…
