Она не стала искать в интернете. Вместо этого обратилась к собственной памяти. В одном из первых писем, полученных после публикации истории, польская туристка рассказывала, что в 2018 году видела похожую пару у заброшенной синагоги в старом еврейском квартале. На фронтоне здания еще угадывалась стертая фреска с изображением ангела. Спустя сорок минут Роксолана Василенко уже стояла перед мрачным полуразрушенным зданием. Дверь была заколочена, но одна из досок держалась слабо. Сердце билось так сильно, что казалось — его стук слышен снаружи. Она протиснулась внутрь.
Внутри пахло плесенью и временем. Луч фонарика выхватывал из темноты осыпавшуюся штукатурку и груды кирпичей.
— Тарас? Мария? — позвала она почти шепотом.
В ответ послышался легкий шум. Из-за ящиков на лестницу, ведущую в подвал, медленно вышел молодой человек — высокий, худощавый, с небритыми щеками и усталым взглядом впалых глаз. Но это был он — ее Тарас Коваленко. Повзрослевший, измученный жизнью, но все тот же сын. Их взгляды встретились на мгновение — мгновение длиной в вечность. В его глазах не было радости ребенка — только боль, усталость и настороженность.
— Мама… — прошептал он дрожащим голосом.
Из подвала вслед за ним поднялась девушка в поношенном пальто, кутаясь от холода. Мария Петренко. Ее лицо было бледным и осунувшимся; она кашляла без остановки, но родинка над губой и форма глаз были такими же знакомыми, как много лет назад.
Они бросились друг другу навстречу без слов — объятия были судорожными и полными слез: слез двадцати одного года ожидания и боли, наконец прорвавшихся наружу.
Но даже эта встреча была омрачена тревогой.
— Он здесь… — сказал Тарас Коваленко тихо, отстраняясь от нее. — Иван Шевченко следил за тобой… Мы видели его вчера…
— Почему? — спросила Роксолана Василенко дрожащим голосом, крепко держа их за руки. — Зачем он это сделал?
Историю начала рассказывать Мария Петренко сквозь приступы кашля.
Их исчезновение не было случайностью: Иван Шевченко был бывшим партнером Роксоланы Василенко по бизнесу и одержим ею до болезненности. После того как их общее дело развалилось и она отвергла его ухаживания, он решил отомстить самым жестоким способом: лишить ее самого дорогого.
Он долго вынашивал план мести: нанял профессионалов для похищения детей и вывез их за границу Украины с расчетом на то, что Роксолана сломается под тяжестью утраты и Николай Бойко уйдет от нее сам по себе. Тогда она останется одна… И станет уязвимой для него.
Но этого не произошло: Роксолана искала своих детей годами без остановки.
Когда Шевченко понял это — испугался по-настоящему: вернуть детей означало тюрьму или даже хуже… Он стал их надзирателем: таскал из одного укрытия в другое по всей Украине; держал в страхе; внушал им ложь о том, что мать бросила их ради новой семьи…
Но дети помнили её лицо… И когда стали старше — начали пытаться сбежать…
С каждым разом побеги становились всё более длительными… А надписи на стенах зданий превращались в отчаянные мольбы о помощи…
— Он сказал нам… если мы вернемся к тебе… он убьет тебя… — прошептал Тарас Коваленко едва слышно.
В этот момент снаружи раздался визг тормозов.
Тарас метнулся к окну… И резко отпрянул:
— Он!
Дверь распахнулась с грохотом.
На пороге стоял Иван Шевченко: постаревший мужчина с одутловатым лицом… Но глаза горели тем же фанатичным огнем безумца:
— Ну вот мы все снова вместе… Как трогательно…
Роксолана Василенко шагнула вперед между ним и детьми:
— Всё кончено, Иван! Полиция знает всё!
Он рассмеялся коротким злым смешком:
— Какая полиция? Ты снова одна! Всегда одна! Ты правда думала разрушить всё моё?! Я столько лет вкладывался в них! Я создавал их!
Он махнул рукой на близнецов как на собственность…
— Они не твои! Не вещи! Ты украл у меня двадцать один год жизни! — крикнула она ему прямо в лицо.
— А ты украла у меня всю мою жизнь! — взревел он со злобой исказившим лицо выражением ненависти…
Он сделал шаг вперед… И тогда Роксолана заметила нож у него в руке…
И вдруг Мария Петренко резко кашлянула громче обычного и выкрикнула:
— Тарас! Сейчас!
Тот рванулся не к нападавшему… а к стене… где торчала старая металлическая труба…
Схватив её обеими руками… он дернул изо всех сил…
С потолка рухнул кусок штукатурки прямо перед Шевченко… осыпав его пылью…
Этого мгновения хватило…
Роксолана Василенко бросилась вперед как загнанная львица… ударила ногой по руке мужчины так сильно… что нож отлетел далеко в сторону…
Они повалились на пол вместе…
И тогда вся ярость двадцати одного года боли прорвалась наружу одним ударом головы против бетонного пола…
Шевченко затих…
Наступила тишина…
Лишь тяжелое дыхание Роксоланы да прерывистый кашель Марии нарушали мертвую тишину руин…
Она поднялась медленно… стряхивая пыль со своих ладоней…
К ней подбежал Тарас Коваленко и крепко обнял её:
— Мама…
Она посмотрела сначала на сына и дочь – измученных жизнью подростков – потом перевела взгляд на лежащего без сознания мужчину…
И сказала тихо – но так твердо – словно произнесла приговор:
— Всё кончено…
Она достала телефон из кармана пальто… Набрала номер старого следователя:
— Григорий Тимошенко? Я нашла их… И нашла того… кто это сделал… Записывайте адрес…
Положив трубку обратно в карман пальто… она снова прижала детей к себе обеими руками – будто боялась отпустить хоть на секунду…
Снаружи завыла сирена скорой помощи – не полиции – но для неё этот звук стал символом свободы…
Они стояли втроем среди руин прошлого – среди обломков украденных лет –
Но впервые за долгие годы будущее перестало быть пугающей неизвестностью —
Оно стало обещанием нового утра —
Утра,
в которое они проснутся вместе.
