Нет, прости. Ему нужна спокойная, уравновешенная девушка, без постоянных драм. Она разрушит ему всю жизнь.
Лесе показалось, что сердце перестало биться. Она уже не слышала, что ответил муж Елены. Бесшумно отступая от двери, она чувствовала, как по щекам катятся горячие слёзы. Леся старалась не выдать своё присутствие, но случайно задела стул — тот с грохотом упал. Елена сразу поняла: Леся всё услышала.
Девушка с надломленной психикой.
Мать — алкоголичка.
Разрушит судьбу сына.
Каждое слово било точно в цель, подтверждая самые страшные её догадки. Она ощущала себя ничтожной — о такой можно заботиться из жалости, но невозможно полюбить по-настоящему.
Как она вышла из дома и оказалась в первой попавшейся маршрутке — Леся не помнила. Телефон звонил без остановки: сначала Артём, потом Елена. Леся отключила его. Она не станет никому мешать жить. Елена права — ей не место рядом с таким человеком, как Артём.
Леся уволилась с работы. Елена звонила снова и снова, писала длинные сообщения с извинениями и мольбами о разговоре. Но Леся хранила молчание: любое слово означало бы вернуться к боли и впустить в свою жизнь ту самую жалость, которая оказалась ядом под видом заботы. Она устроилась на новое место — подальше от прежнего офиса — и погрузилась в повседневную рутину как в спасительный панцирь.
И тогда произошло то, чего она совсем не ожидала: соседка матери сообщила о случившемся инсульте. «Она одна… помочь некому», – сказала женщина без осуждения в голосе; лишь усталое принятие звучало в её словах.
Леся переехала к матери. Кормила её, мыла и переворачивала беспомощную женщину с потухшим взглядом — ту самую мать, что всю жизнь обвиняла дочь во всех своих бедах. Теперь она уже не могла кричать или упрекать – только смотрела мутными глазами на Лесю; и та никак не могла понять: это взгляд ненависти? раскаяния? или просто пустоты?
В один из таких дней Леся узнала о беременности. Тест показал две полоски – и всё вокруг замерло. Страх был оглушающим: одна… ребёнок… больная мать… долги… Но под этим страхом пробивалась новая сила – незнакомая прежде решимость жить дальше.
Мама ушла тихо – во сне. Организацией похорон занималась Леся сама – под холодным весенним дождём стоя у свежей могилы она чувствовала не столько боль утраты, сколько странное облегчение со вкусом горечи.
А потом были роды – схватки, крик… И вот он – тёплый маленький комочек на груди Леси – Остап. Теперь у неё есть тот самый человек, которого она будет любить без условий и страхов; тот самый ребёнок для которого она никогда не станет обузой.
Однажды субботним утром в парке, где Леся часто гуляла с Остапом в коляске, она увидела её – Елену. Та сидела одна на лавочке: постаревшая до неузнаваемости женщина с седыми волосами и потухшим взглядом; лишь слабый отблеск прежней элегантности угадывался в её облике. Леся хотела отвернуться… но их взгляды встретились: сначала недоумение мелькнуло в глазах Елены… а затем мучительная боль.
– Леся…
Почему-то сразу стало ясно: за этим коротким вздохом скрывается больше слов… больше боли… Костя… Его больше нет… Он ушёл полгода назад — ещё до рождения своего сына…
Воздух вырвался из лёгких Леси рывком; мысль о том, что его нет рядом навсегда — казалась невозможной…
– Я пыталась дозвониться тебе… хотела сказать…
Голос Елены дрогнул и сорвался; она смотрела на Остапа так глубоко и печально… что Лесе стало тяжело дышать от этой тоски без дна.
– Его зовут Остап… – тихо произнесла Леся.– Это сын Артёма…
Елена застыла на месте словно боясь спугнуть эти слова своим дыханием… А потом лицо её исказилось от рыданий — тех самых подавленных слёз сожаления…
– Лесечка… Прости меня! Ради всего святого! Я была жестока… слепа! Прошу тебя… позволь мне хотя бы иногда видеть его! Я ничего не прошу взамен… просто видеть…
Леся смотрела на эту женщину перед собой: ту самую женщину которая когда-то согрела её бульоном после больницы… а потом тем же голосом лишила надежды одним разговором…
Она протянула руку и коснулась ладони Елены:
– Хотите подержать его?
И когда пальцы сомкнулись на холодной руке женщины напротив — внутри будто щёлкнул замок: стало ясно – это уже не прежняя привязанность девочки к спасительнице… Это было другое чувство – зрелое принятие жизни такой как есть…
– Хочу… – всхлипнула женщина сквозь слёзы…
Леся подняла сына из коляски и передала его Елене на руки.
Та когда-то отказалась делить сына с ней.
А теперь Леся была готова поделиться им сама…
