— Это ты?
Женщина замерла у входа, и её лицо мгновенно изменилось — в глазах вспыхнула ярость.
— Теперь всё ясно! — почти выкрикнула она. — Всё становится на свои места! Ты до сих пор не можешь простить, что я увела у тебя мужа? Его уже пять лет как нет в живых, а тебе всё мало? Не стыдно? Я не позволю тебе разрушить жизнь моей дочери, слышишь? Не позволю! И эти твои грязные намёки…
Оксана пыталась вставить хоть слово, объяснить, что ничего не понимает и вовсе не желает Лесе зла. Но Виктория лишь продолжала кричать, обвиняя Оксану в том, что та якобы выдумала беременность Леси. Вскоре она развернулась и с грохотом захлопнула за собой дверь, пообещав при этом добиться увольнения Оксаны.
Эта работа досталась Оксане с таким трудом, что от обиды на глаза навернулись слёзы. Она мечтала стать психологом ещё со школьной скамьи: первый год не прошла по конкурсу, а на второй поступила — но уже осенью бросила учёбу из-за болезни матери. Потом пришлось устроиться в сферу обслуживания — там она проработала несколько лет до тех пор, пока Богдан ей не изменил. Тогда боль была настолько сильной, что Оксана ушла с работы и перебралась к тёте в село. Там она почти полгода приходила в себя. Когда немного оправилась, тётя помогла ей устроиться секретаршей к бывшему однокласснику. И только спустя пять лет Оксана поняла: так больше нельзя — её жизнь пуста и бесцельна: ни семьи (после Богдана она так никого и не впустила в сердце), ни детей, ни даже настоящей профессии.
Она закончила обучение по специальности психолога и наконец-то устроилась работать в школу — именно туда всегда стремилась. И теперь всё это может рухнуть… из-за дочери Богдана. Из-за женщины, ради которой он однажды ушёл.
Прежде чем Лариса успела вызвать её к себе для разговора, Оксана нашла Леся в школьном коридоре. Она отвела девочку чуть в сторону и тихо сказала:
— Прости меня… Я ошиблась. Не должна была вмешиваться или кому-то рассказывать… Просто я переживала за тебя. То, что происходит — это ненормально.
Леся удивлённо распахнула глаза и натянула рукава кофты до самых пальцев:
— Я вообще не понимаю, о чём вы говорите.
Оксана растерялась. Осмотревшись по сторонам на случай посторонних ушей, она прошептала:
— Я имею в виду беременность…
— Что? Какую ещё? — Леся выглядела ещё более озадаченной.
Оксане стало неловко до дрожи.
— Ну… ты говорила во вторник… когда заходила…
Леся пожала плечами:
— Я тогда сказала только то, что терпеть не могу биологию и зелёный цвет.
Единственное послабление от Ларисы заключалось лишь в том, что ей разрешили написать заявление об уходе по собственному желанию. Чтобы объяснить ситуацию хоть как-то логично, Оксане пришлось рассказать про Богдана — иначе бы Лариса просто ничего бы не поняла.
— Судя по всему… мстить должны были вы… а выходит наоборот… — задумчиво произнесла Лариса.
Оксана лишь безразлично пожала плечами.
