— Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Раз так, больше не считайте меня бабушкой. Внуков своих я видеть не буду. Праздники отменяются. И вообще — можешь забыть, Богдан, что у тебя есть мать!
— Мама…
— Молчи! Сделал выбор — теперь живи с ней! — Ганна резко повернулась к лестнице, но Владислава вдруг негромко усмехнулась.
— Знаете, Ганна, что в этом всём самое забавное? — Она выпрямилась и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Вы уверены, что наказываете нас. А на деле делаете нам подарок. Представляете, насколько станет легче? Ни звонков с претензиями, ни упрёков и давления. Свобода. Наконец-то.
Ганна застыла на месте. Такой реакции она явно не ожидала.
— Ты… ты ещё пожалеешь! — выдавила она из себя. — Вы оба пожалеете!
— Нет, не пожалеем, — спокойно ответила Владислава. — Мы уже пожалели о том, что слишком долго всё это терпели. Уходите, Ганна. И захлопните за собой дверь.
Свекровь стояла с открытым ртом. Оксана дёргала её за рукав и что-то шептала ей на ухо. На лестничной площадке показалась соседка и с интересом наблюдала за происходящим.
— Да как же так можно! — Ганна топнула ногой от ярости. — Богдан, ты слышал? Она меня выгоняет! Твою мать!
— Слышал, — Богдан обнял жену за плечи. — И она права. Прощай, мама.
Дверь закрылась медленно и окончательно. Ещё несколько минут Ганна стучала по ней кулаками и кричала о неблагодарности и проклятиях, вспоминая всё то время и силы, которые отдала сыну… Потом замолчала; хлопнула дверь соседки – и наступила тишина.
Владислава прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Руки дрожали от напряжения, сердце билось учащённо… Но внутри начало разливаться странное ощущение лёгкости – будто тяжесть длиною в тридцать три года вдруг исчезла без следа.
— Как думаешь… она вернётся? — тихо спросил Богдан.
— Вернётся обязательно, — Владислава открыла глаза и посмотрела на мужа спокойно. — Через неделю позвонит как ни в чём не бывало… Всё по старой схеме.
— И как мы поступим?
— Не ответим на звонок… — Она чуть улыбнулась уголками губ. — Впервые позволим себе это сделать… А дальше видно будет: может поймёт… а может нет… Но это уже её дело.
Богдан молча смотрел на жену несколько секунд – потом медленно кивнул головой:
— Знаешь… я вот подумал: я никогда раньше не видел тебя такой сильной… уверенной…
— Я сама себя такой никогда не знала… – призналась Владислава тихо – Было страшно… до сих пор страшно… Но знаешь? Это тот страх правильного выбора…
Они стояли в прихожей обнявшись; за окном сгущались сумерки; чай на кухне давно остыл… А в их небольшой квартире впервые за долгие годы стало просторно – словно распахнули окна навстречу воздуху свободы…
Из комнаты вышла Ярина и посмотрела на родителей:
— Это что сейчас было? Бабушка кричала так громко…
— Это был выбор, доченька… – Владислава погладила её по голове – Мы его наконец-то сделали.
— И какой же?
— Единственно верный… – ответил Богдан спокойно.
Ярина пожала плечами и ушла обратно к себе в комнату: молодым трудно понять цену слова «нет», сказанного самому близкому человеку; трудно представить сколько нужно сил перестать быть удобным ради того чтобы просто начать жить…
Владислава прошла на кухню и включила свет; села за стол; взглянула на выключенный телефон… Затем включила его: тридцать семь пропущенных вызовов от Ганны… Она усмехнулась про себя – заблокировала номер и положила телефон обратно.
— Владислава! – позвал Богдан из коридора – А давай завтра куда-нибудь выберемся? В кино или кафе… Как раньше бывало…
Она обернулась к нему: усталый взгляд с морщинками у глаз; немного поседевший мужчина… Но впервые за много лет он выглядел свободным…
— Давай… – согласилась она легко – Только маме ни слова!
Они рассмеялись вместе: негромко, осторожно… но искренне.
А во дворе под окнами загорелись фонари.
Когда-то там стояла молодая Владислава в синем платье и мечтала о счастье.
И оказалось: счастье вовсе не в том чтобы всем нравиться.
А в том чтобы однажды выбрать себя саму…
