— Ну, Назар, ты даёшь! Просто сразил наповал! Променять Наталью на такую нелепицу! Это же Мария! Мария, Назар! — Мирослав откровенно потешался.
— Её, между прочим, зовут Мария. Да и что тебе объяснять! — Назар глянул на друга с лёгкой снисходительностью. — Вы с мужиками женщин оцениваете как мясные туши: бедро, задница, вымя — прости Господи. А у Марии есть душа, ум и характер. Но вам это не понять.
— Так-так, дружище, похоже, тебя накрыло по полной! Не хочу ошибиться, но мне кажется — это самая настоящая любовь! — торжественно объявил Мирослав дребезжащим голосом старика и театрально поправил воображаемые очки.
— Шут гороховый! — усмехнулся Назар. — Завидуй молча!
В глубине души он соглашался: да, это действительно любовь. Не мимолётная влюблённость, а та самая — большая и самоотверженная. Не за что-то конкретное, а вопреки всему.
***
До своих двадцати семи Назар обходился без настоящих чувств. Бывали увлечения, иногда даже приходилось изображать отношения. Но всё было несерьёзно: поиграли и разошлись без обид.
С Натальей же всё пошло иначе. Он как-то не заметил тот момент, когда их игра в совместную жизнь стала походить на реальность. Она даже уговорила его переехать к ней. Несколько месяцев они жили вместе под одной крышей. А потом Наталья выдала такое заявление, от которого у Назара дар речи пропал.
— Похоже, от тебя я первого шага не дождусь. Придётся брать инициативу в свои руки! — заявила она однажды вечером.
Сначала он не понял намёка. Но когда Наталья с притворной серьёзностью опустилась на одно колено и протянула ему бархатную коробочку с кольцом внутри — стало тревожно.
— Предлагаю оформить наши отношения официально и всё такое… Вместе быть: в радости и горестях, при простуде и без неё, при деньгах и в долгах… — продолжала своё представление Наталья.
Назар молча наблюдал за этим спектаклем.
— Ну что скажешь? Может быть я старомодна… но я мечтаю о семье и детях! Лучше двоих сразу… — закончила она свою речь и поднялась с пола.
Он так ничего ей тогда не ответил. Просто не знал как сказать правду: жениться он вовсе не собирается; дети ему нравятся только чужие да издалека; а беременных женщин он вообще побаивается: слишком они непредсказуемы, плаксивы да ещё становятся огромными…
***
Такой именно была его мама во время беременности сестрёнкой Яриной. Назара тогда было четырнадцать лет. И он поражался выдержке отца. Однажды даже спросил его с прямотой подростка:
— Папа… ну ты извини конечно… но как ты терпишь все эти выкрутасы мамы? То ей арбуз срочно нужен в шесть утра зимой посреди метели… то она рыдает над какой-то слезливой ерундой… то вдруг ругается без причины… И вообще стала такая огромная – будто дирижабль!
Отец тогда растрепал светлую шевелюру сына и сказал:
— Просто я её люблю… Вижу перед собой любимую женщину – а не капризный дирижабль! Вот повзрослеешь сам – полюбишь по-настоящему – тогда поймёшь…
— Да я уже сто раз любил! — возразил Назар всерьёз. — Любу любил… потом Кристину… теперь вот Эмилию…
— Нет-нет… Это ещё не любовь, Назарасик… Это гормоны шалят да увлечения временные… А вот любовь – это чувство взрослое… настоящее… – ответил отец мудро.
Сашка тогда даже немного обиделся.
