Алексей звонил раз в три дня. Не настаивал, не давил. Спрашивал коротко: «Как ты?», «Всё в порядке?». Ни разу не просил вернуться. Я отвечала скупо, вслушивалась в его голос — не было в нём ни упрёка, ни жалобы. Он что-то осознал.
Спустя три недели прислал ещё одно фото. Обычная школьная тетрадь на сорок восемь листов. На развороте — список дел, написанный синей ручкой: «Понедельник: купить хлеб, молоко, оплатить телефон. Вторник: забрать справку из поликлиники, починить ручку на балконе». Рядом с каждым пунктом — галочка. Сделано.
Позвонил вечером.
— Видела?
— Да.
— Теперь всё записываю. Каждый вечер сверяю, что запланировал — делаю на следующий день.
Я молчала. Не находила слов.
— Люба, мне нужно было потерять тебя… чтобы понять. Ты говорила три года подряд — я не слышал. Прости меня.
Голос звучал спокойно и просто — без мольбы и оправданий.
— Алексей, я не хочу обещаний. Мне нужны поступки.
— Я стараюсь показать их.
— Один месяц — это ещё ничего не значит.
— Понимаю.
Мы замолчали на несколько секунд. Связь потрескивала где-то в трубке.
— Я скучаю по тебе… По утреннему кофе от тебя… По твоему голосу…
Сердце сжалось от боли и нежности одновременно. Я тоже скучала — по его шагам за дверью, по запаху куртки, по тому моменту, когда он засыпал мгновенно, а я ещё долго лежала рядом без сна.
— Мне нужно больше времени…
— Хорошо… Я подожду столько, сколько потребуется…
Чемодан на антресолях
Домой я вернулась спустя месяц — было воскресенье конца ноября. Алексей встретил меня у двери. В квартире пахло свежестью: он убрался основательно — пропылесосил ковры и вымыл полы до блеска. На кухне аккуратно разложенные продукты: хлеб, молоко и моя любимая ряженка.
— Проходи…
Я вошла внутрь. Всё стояло как прежде — только стало чище и как будто тише вокруг. Сумку положила на кресло, чемодан поставила у стены — пока не разбирала его.
— Кран починил?
— Сам справился… Пойдём покажу…
Мы прошли на кухню. Смеситель сиял чистотой и новизной. Я открыла воду и тут же закрыла её снова — ни капли лишней влаги.
— Молодец…
Алексей достал из ящика ту самую тетрадь и протянул мне:
— Хочешь посмотреть?
Я перелистывала страницы одну за другой… Списки дел с отметками о выполнении почти всех задач… Лишь два пункта были пропущены за месяц; зачёркнуты с припиской сбоку: «Не успел сегодня — перенёс».
— Я далёк от идеала… Но стараюсь изо всех сил…
Я закрыла тетрадь и посмотрела ему прямо в глаза:
— Я вернулась… Но это ничего не гарантирует… Если снова начнёшь забывать или скатываться назад — я уйду без колебаний… Теперь ты это знаешь…
Он кивнул:
— Знаю…
В тот же вечер я убрала чемодан наверх антресолей… Но поставила его так, чтобы был виден сразу… Алексей видел этот жест… И ничего не сказал… Он понял всё без слов…
Четыре месяца настороженности
Первый месяц прошёл под знаком осторожности… Я наблюдала за ним внимательно… Алексей держался уверенно: каждый вечер садился за тетрадь; записывал планы; выполнял их; вычёркивал сделанное аккуратными линиями… Хлеб покупал сам; вещи забирал из химчистки без напоминаний; мелкие поломки устранял сразу же…
Я оставалась настороже внутри себя… Готовность уйти жила во мне постоянно… Чемодан был спрятан наверху шкафа – но я помнила о нём каждую минуту…
К Новому году стало чуть легче дышать… Алексей ни разу не сорвался… И во мне начала зарождаться осторожная вера – такая же хрупкая и болезненная, как первые шаги после перелома…
О том месяце мы больше не говорили… Не возвращались к нему словами… Просто продолжали жить дальше – но уже иначе… Он стал внимательнее ко мне… А я позволяла себе быть требовательнее…
Мы искали новый баланс – шаг за шагом…
