От плиты струилось тепло, на столе стояла миска с тестом, и Ганна, закатав рукава, энергично вымешивала его крепкими руками. — Помочь? — поинтересовался Богдан. — Сиди спокойно, не мешайся. Мужчинам на кухне делать нечего — только всё перевернут. Но он не послушался. Подошёл ближе, отщипнул немного теста, скатал шарик и запустил в неё. Кусочек прилип к её фартуку. Ганна всплеснула руками и вдруг рассмеялась — звонко, неожиданно молодо.
— Ну всё, Богдан, сам напросился! — воскликнула она и бросила в него пригоршню муки.
Белая пыль осела у него на волосах и футболке. Он засмеялся в ответ, схватил её за руки — играючи, будто хотел отнять миску. Они возились как дети: он был сильнее физически, но она ловко выскальзывала из его рук, удивительно подвижная для своих лет.
В какой-то миг он слегка прижал её к краю стола — не грубо, просто чтобы остановить движение. Их лица оказались совсем рядом. Смех стих сам собой. Она взглянула на него снизу вверх; щёки пылали от жара духовки… и не только от него. В её взгляде было что-то новое — не материнское.
Он вдруг заметил: глаза у неё красивые — серые с зелёным отблеском; губы полные и живые без всякой косметики.
— Ганна… — начал он и запнулся.
Она продолжала смотреть прямо ему в глаза.
— Зови меня Ганной… хотя бы здесь дома, — сказала она почти шёпотом.
Позже тем же вечером они устроились на веранде с чаем и пирогом. За окном барабанил дождь по крыше. Богдан налил ей немного вина — «из Оксаниного запаса». Сначала она отказалась: «Я ж не пью, Богдан», но потом всё же взяла бокал.
Беседа стала тише, проникновеннее. Она делилась воспоминаниями о юности: как вышла замуж по расчёту; как Олег был добрым человеком… но скучным; как всю жизнь мечтала о настоящем чувстве, но боялась его впустить.
— А ты ведь Оксану любишь? — спросила она негромко.
— Конечно… — ответил он почти машинально. А потом добавил: — Хотя иногда кажется… будто всё идёт по кругу: работа-дом-кредит… А ведь раньше было иначе…
Ганна кивнула с пониманием и положила ладонь поверх его руки так легко… будто случайно.
— Я тебя понимаю…
На седьмой день раздался видеозвонок от Оксаны. Ганна сидела рядом с Богданом на диване; они только что досмотрели старую мелодраму — она растрогалась под конец фильма, а он неловко приобнял её за плечи «по-дружески».
— Мамочка! Как ты там? Богдан тебя не обижает? — весело спросила Оксана с экрана планшета.
