— Что ты, доченька, он у нас просто золото, — с улыбкой произнесла Ганна, при этом её ладонь покоилась на колене Богдана под пледом. — Мы тут словно голубки воркуем. Богдан едва не поперхнулся чаем. После звонка они долго молчали. Наконец он произнёс:
— Ганна… так нельзя.
— Я понимаю, — ответила она, не отводя взгляда. — Но мне уже пятьдесят восемь, Богдан. Когда ещё ощущать себя живой?
Он первым наклонился к ней с поцелуем — неловким и поспешным, будто опасался быть оттолкнутым. Но она не отстранилась. Напротив — обняла крепко, будто всю жизнь ждала этого момента.
Следующие дни пролетели как в тумане. Они ни разу не переступили черту — формально нет. Но всё остальное…
По утрам она приносила ему кофе в постель, садилась рядом на край кровати и нежно перебирала его волосы пальцами. Он встречал её после работы на кухне: подходил сзади, обнимал за талию, пока она стояла у плиты, целовал в шею.
Вечерами они гуляли по улицам Василькова, держась за руки словно школьники. Сидели вдвоём на лавочке у пруда; она клала голову ему на плечо.
— Я как девчонка влюбилась… — шептала она однажды. — В собственного зятя.
— А я… даже не знаю, что сказать тебе в ответ, — тихо отвечал он. — Ты совсем другая… Не как Оксана. Ты настоящая.
Они могли говорить часами: о жизни и страхах, о странностях мира вокруг них.
Она признавалась: всю жизнь немного завидовала дочери — без злобы, по-женски тихо и больно внутри. Когда Оксана вышла замуж за Богдана и привезла его знакомиться домой, Ганна смотрела на него и думала: «Вот бы мне такого когда-то».
Он говорил: Оксана хорошая женщина… но слишком предсказуемая. А рядом с Ганной он будто впервые начал дышать полной грудью.
Соседи начали поглядывать косо. Валентина из дома напротив однажды заметила:
— А чего это вы всё с тёщей да с тёщей гуляете? Люди уже шепчутся…
Ганна только усмехнулась:
— Да пусть говорят что хотят! Нам нечего скрывать.
Хотя скрывать уже было что.
На двенадцатый день всё рухнуло.
Оксана решила сделать сюрприз и приехала раньше намеченного срока — ровно на сутки раньше обычного возвращения домой.
Она открыла дверь своим ключом около часа дня.
В доме царила тишина.
Из кухни доносился запах свежесваренного борща.
В гостиной перед ней предстала мать в новом платье (такого у неё никогда прежде не было), с распущенными волосами и макияжем на лице… И Богдан рядом с ней: обнимает за талию и что-то шепчет ей прямо в ухо…
Они даже не заметили звука открывшейся двери.
Оксана застыла в дверном проёме с чемоданом в руке; её лицо постепенно теряло краску…
