Поэтому, послушай, детей с собой не берите. И Людмиле ничего не говори — она сразу обидится или начнёт настаивать, чтобы её тоже пригласили. Впрочем, вообще никому из родных не сообщай. Знаешь же, начнут названивать, уговаривать, жаловаться… А нам этого совсем не нужно.
На кухне воцарилась гнетущая тишина. Оксана распахнула глаза и медленно положила вилку обратно в пакет.
Тарас сжал пальцы — будто пытаясь отгородиться от услышанного.
— Ты серьёзно сейчас? — спросил он спокойно.
— Абсолютно серьёзно, — раздражённо отозвался Ярослав. — Мы хотим провести вечер в узком кругу. Мне не нужны обиженные лица и лишние объяснения. Просто никому ничего не говори — и всё.
— То есть ты хочешь, чтобы я скрыл от своей семьи поездку к вам? — уточнил Тарас.
— Именно! Что тут сложного? — голос Ярослава стал резким. — Это не просьба — это инструкция. Принимаешь условия — отлично. Нет? Ну тогда сам решай.
Тарас медленно нажал на кнопку завершения звонка.
Оксана смотрела на него так, словно услышала что-то невероятное.
— Он… это всерьёз? — прошептала она.
— Более чем, — тяжело выдохнул Тарас. — Вот почему я никогда не верил в его внезапные проявления доброжелательности.
Слова брата эхом отдавались внутри: они вызывали злость, разочарование и горькое осознание того, что этот вечер точно не станет лёгким праздником.
Внутренний протест
Тарас ещё долго сидел молча. Казалось, он слышит внутри глухой гул обиды — даже не ярости, а чего-то более вязкого и неприятного: боли от слов Ярослава. Оксана осторожно положила руку ему на плечо.
— Тарас… давай сначала просто выдохнем. Всё это прозвучало грубо… но может быть он просто неловко выразился?
— Неловко? — он поднял взгляд на неё. — Он мне приказывал! Не просил объяснить ситуацию или предложил компромисс… Он именно приказывал!
Оксана прикусила губу.
— Да… он бывает резким. Но может…
— Оксана, послушай меня внимательно: он сказал «Я не советую — я говорю как надо». Я для него кто? Подчинённый?
Он резко поднялся со стула и начал ходить по кухне туда-сюда; рукой будто пытался стряхнуть с себя липкое ощущение унижения.
— Если бы он просто сказал: «Мы хотим тихий вечер вдвоём». Или: «Не рассказывайте остальным, чтобы никого случайно не задеть». Я бы понял! Но вместо этого он выставил это как приказ!
Оксана смотрела на него растерянно; она сама плохо переносила ультимативный тон близких людей.
— А если мы всё-таки поедем? Что тогда? — тихо спросила она после паузы.
Тарас остановился и посмотрел ей прямо в глаза:
— Тогда я буду чувствовать себя человеком, который проглотил откровенное пренебрежение к себе. Ты правда хочешь ехать туда, где тебе заранее велят держать всё в секрете?
Оксана опустила взгляд:
— Если честно… нет. Даже представить себе разговор с Людмилой сложно: «Мы заняты в субботу», но куда идём – тайна за семью печатями… Это ведь выглядит странно…
— Именно так! — кивнул Тарас и снова сел за стол. — И ведь мы им никогда ничего плохого не сделали…
Оксана вздохнула:
— Думаю, дело вовсе не в нас. Ярослав всегда хотел контролировать всё до мелочей. Ему важно навязать своё видение ситуации всем вокруг… Помнишь его свадьбу? Там даже ведущий боялся сказать что-то лишнее без одобрения!
Тарас усмехнулся:
— Конечно помню! Как же он тогда всех строил… Тогда я подумал: хорошо хоть видимся редко…
Он взял алый конверт со стола и подержал его в руках долго – будто взвешивал невидимый груз решений и последствий.
— Знаешь что больше всего задело? Он ведь позвонил вовсе не для того чтобы пригласить нас… А чтобы озвучить условия участия!
Оксана кивнула:
— Да… ты прав…
Тарас продолжил:
— И вот что я думаю: если мы примем этот ультиматум сейчас – дальше будет только хуже…
Оксана подошла ближе и села рядом; её ладонь легла поверх его руки:
— Я с тобой – как решишь так и будет… Только давай подумаем спокойно – без эмоций…
Тарас кивнул:
— Дам себе немного времени… полчаса… Потом перезвоню ему – скажу честно всё как есть…
Оксана печально улыбнулась:
— Надеюсь… он хотя бы попытается понять…
Ответа она так и не услышала: Тарасу слишком хорошо был знаком характер брата для подобных надежд…
Точка невозврата
