Нотариус — утомлённая женщина с нарисованными перманентным макияжем бровями — монотонно зачитывала текст свидетельства о наследовании. Ирина не вслушивалась. Её внимание было приковано к связке старых, потемневших от времени ключей, что лежали на отполированном столе рядом с гербовой папкой. Три ключа на выцветшей и засаленной ленточке — тёти Марии.
— …кадастровая стоимость составляет три миллиона двести тысяч гривен, — безучастно произнесла нотариус и подняла глаза на Ирину. — Подпишите здесь и вот тут.
Три миллиона двести тысяч. Для Ирины, бухгалтера в районной поликлинике, которая всю жизнь сводила дебет с кредитом, эта сумма казалась почти фантастической.
Она взяла ручку и поставила подпись, думая вовсе не о тёте Марии, которую видела максимум раз в год на семейных встречах. В голове всплывали мысли о собственной двухкомнатной квартире в спальном районе Киева, за которую пришлось заплатить непомерную цену. Перед глазами возник образ отца после стройки: лицо серое от усталости, руки дрожат так, что чашку чая удержать не может. Он умер прямо в коридоре в рабочих ботинках — инфаркт был обширным. Всего сорок два года.
Вспомнилась мама: десять лет она жила на скромную пенсию и первым делом несла деньги не в аптеку, а клала их в комод — в конверт с надписью «Ирине на квартиру». Половину откладывала каждый месяц, даже если потом не хватало на лекарства.
Семь лет без отпусков и праздников, без новых вещей. После смены в поликлинике Ирина мчалась через весь город мыть полы в офисном центре до полуночи — пока пальцы не сводило от холодной воды.
Поэтому эта квартира, неожиданно доставшаяся ей по наследству, казалась ей не подарком судьбы, а новой обязанностью. Жизнь научила её: всё ценное нужно защищать.
Вечером на кухне Тарас был воодушевлён: он разливал по бокалам дешёвое шампанское по случаю удачи и строил планы с горящими глазами. Обычно расслабленное лицо теперь светилось энтузиазмом.
— Ирка! Ты только подумай! Это же шанс настоящий! Продадим её к чертям собачьим — купим нормальную тачку вместо этого ведра! На море махнём! В Турцию хоть бы раз съездим! Ты ведь уже три года моря не видела!
Он напоминал большого добродушного ребёнка с новой игрушкой и искренне недоумевал: почему она не разделяет его радости?
— Она ведь не просто так появилась у нас… Тарас… — тихо сказала она, глядя сквозь пузырьки шампанского. — Я… я продавать её не хочу… Это память…
На самом деле дело было вовсе не в воспоминаниях. Просто это была её опора в мире, где рассчитывать можно лишь на себя одну. Но как объяснить это ему? Человеку, который переехал к ней из съёмного угла с одним чемоданом и никогда не платил больше стоимости интернета?
— Да ну брось ты про память… Ир… ну что ты выдумываешь? — раздражённо махнул он рукой. — Ты ж сама говоришь – виделась с ней раз-два за столько лет! Ну ладно – продавать так продавать… Но давай хоть сдавать начнём? Мама говорит – у неё подруга есть… Мария… У той племянник…
При упоминании матери Ирина напряглась: каждое появление Нади напоминало визит санитарной инспекции. С самого начала та демонстрировала своё презрение: «Ну что ж… Не княгиня тебе досталась… Зато квартира есть – хоть под мостом жить не придётся». Любая её «помощь» оборачивалась мутной историей с обязательным обвинением Ирины во всех бедах.
— Давай сразу договоримся… — спокойно сказала она Тарасу. — Спасибо тебе за шампанское… Но вопросами этой квартиры займусь сама. Очень прошу – маму сюда лучше вообще не вмешивай.
Тарас надул губы как обиженный подросток, осушил бокал залпом и ушёл смотреть телевизор в комнату. Ссоры удалось избежать – но лишь временно.
В субботу утром Надя просто вошла ключом – тем самым запасным вариантом «на случай чего», который Тарас когда-то ей доверил. Ирина проснулась даже не от звуков – а от ощущения чужого присутствия дома.
Она вышла из спальни ещё в пижаме и застала свекровь уже хозяйничающей на кухне.
— Ой-ой-ой! Проснулась наконец-то! Соня ты наша! А я вот вам завтрак принесла! А то Антошка небось голодный ходит – при твоей-то стряпне!
— Доброе утро… Надя… Вы могли бы хотя бы позвонить заранее…
— А зачем детям звонить? – искренне удивилась та и продолжила бодрым тоном: – Я ведь по делу пришла… У людей беда страшная случилась… У моей лучшей подруги Марии племянник вернулся из тюрьмы… Никита зовут… Парень хороший был всегда… По глупости сел за драку – кого-то защищал там… А теперь ни крыши над головой ни копейки денег… Понимаешь же сама – нельзя дать человеку снова сбиться…
Ирина молча наливала себе кофе; спиной чувствовала прожигающий взгляд свекрови и уже знала точно: разговор этот приведёт туда же…
Очень сочувствую,— сказала она тихо, даже не оборачиваясь назад.
