Вероника тяжело вздохнула, опираясь на край дивана:
— Ох, ты ведь знаешь, у них с Александром ремонт… Своих дел хватает. Времени в обрез…
— Ремонт — не оправдание, — Оленька не выдержала, — она могла бы хоть немного помочь! А ты ей еще и деньги даешь, вместо того чтобы оставить себе на еду или хотя бы попросить ее о чем-то!
Вероника прикрыла глаза и тихо проговорила:
— Оленька… я понимаю, ты всегда рядом. Но у каждого своя жизнь. Я не хочу, чтобы ты злилась… Ты же знаешь…
Оленьку охватили усталость и обида, вперемешку с раздражением.
— Не сердись, Оленька. Она просто такая…
— Такая? — переспросила девушка с горечью. — А я кто тогда? Терпеливая тень?
В груди поднималась волна накопленных чувств. Годы молчаливой помощи без благодарности наконец нашли выход.
— Ты вообще понимаешь, насколько я вымоталась? — произнесла Оленька. — Я ведь не против помогать. Но это уже переходит все границы. Я никогда тебе не отказывала. Никогда ничего не просила взамен. И вдруг узнаю: ты последние гривны отдала Ирине! Даже дело не в деньгах… Но почему ты хотя бы не настояла на том, чтобы она приготовила ужин? Я после смены мчусь через весь город в пригород… А она даже продуктов тебе не принесла! Просто зашла с цветами, взяла деньги и ушла как ни в чем ни бывало! А ты еще рада этому! Разве это справедливо? Я ведь тоже человек!
— Да… Оленька… Ты права… — едва слышно произнесла Вероника. — Я вижу твои старания.
Но Оленька уже почти не слышала ее слов — злость заглушала всё остальное. Чтобы избежать резких слов и сохранить самообладание, она вышла из квартиры и направилась в магазин.
Денег оставалось немного. Внутри боролись два чувства: одно подсказывало оставить Веронику без ужина назло; пусть посидит голодная и подумает над тем, что услышала… Может тогда поймет хоть что-то. Но другое чувство было сильнее: несмотря на обиду и усталость, любовь к бабушке брала верх.
Купив необходимые продукты, Оленька вернулась домой и принялась за готовку супа. Когда всё было готово, разлила по тарелкам и присела рядом с Вероникой.
— Оленька… — прошептала та почти неслышно, — я знаю, как тебе тяжело приходится… Вижу твою заботу каждый день…
Оленька кивнула молча и продолжила есть суп. Эти слова звучали как попытка извиниться…
— Я очень тебя ценю… Ты у меня самая чуткая… Всё сама тянешь… Квартиру снимаешь одна… Александра нет рядом… Всё на твоих плечах держится… Я всё это понимаю… И никогда тебя обидеть не хотела…
Оленька доела молча суп до конца, взгляд её был опущен вниз. Несмотря на то что внутри всё ещё бушевали эмоции, она старалась держать их при себе ради Вероники.
Старушка наблюдала за внучкой внимательно и тревожно – словно пыталась заглянуть в её сердце и понять всю глубину переживаний девушки.
