– Да нет, вон Василий, пьяный в стельку, очки обронил. Подъедь ближе, освети фарами.
Фары у «Крузака» светят так ярко, будто это не машина, а межпланетный аппарат. Очки — старые, перекрученные синей изолентой — сразу отыскались в траве. Марко выключили свет, но уезжать не спешили. Давно не виделись: раз уж судьба свела — хоть пару слов перекинуться надо.
– На, держи свои очки.
Василий улыбнулся, но улыбка вышла с оттенком печали.
– Благодарю тебя, Александр.
– Да брось ты, – ответил я. – Жизнь длинная штука: в другой раз ты мне поможешь.
– Конечно помогу… обязательно… – сказал он с каким-то рвением и всё той же тоской в голосе. Видно было: сам не верит в свои слова и чувствует собственное бессилие.
Лучше бы промолчал… В груди у меня всё сжалось. Сколько таких Василиев по Украине? Спившихся от безысходности и вечной нехватки денег… Как раньше мужики глушили самогон при царях да императорах, так и теперь продолжают искать утешение на дне стакана — только теперь уже при президентах. А ведь за окном XXI век…
Я ещё раз взглянул на Василия — и стало горько: за него самого и за его детей, которые наверняка есть где-то… И которым он уже ничего дать не может. Вот потому и пьёт. Потому взгляд у него такой тоскливый…
– Ну что ж… давай помогу тебе подняться, – сказал я наконец и, подобрав его варежки с земли, крепко схватил за плечи и рывком поставил его на ноги.
