Рекламу можно отключить
С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей
Банка с опятами исчезла из сумки, и я поняла — больше молчать не стану
Lyudmyla остановилась у калитки, почувствовав знакомое подёргивание в левом веке. Крючок болтался открытым, хотя утром, уходя на смену в пекарню, она точно его закрывала.
На свежевыкрашенных ступенях крыльца темнели грязные отпечатки — крупные, мужские, с чётким рисунком подошвы. Кто-то вошёл прямо в дом, даже не потрудившись вытереть обувь о коврик.
— Bohdan? — нерешительно окликнула она, приоткрывая дверь.
Ответа не последовало. Только звон посуды доносился из кухни.
Lyudmyla осторожно двинулась по коридору, стараясь идти неслышно, хотя сердце стучало как барабан. На кухне у открытого холодильника стояла Oksana — двоюродная сестра мужа. В руках у неё была трёхлитровая банка с домашней тушёнкой; рядом на столе лежал пакет замороженной клубники.
— Ой, Lyudmyla! — Oksana обернулась без малейшего смущения. — А ты чего так рано? Bohdan утром говорил: у тебя вторая смена до восьми.
У Lyudmyla перехватило дыхание. На столе уже громоздилась куча продуктов: палка докторской колбасы на выходные, надрезанный кусок твёрдого сыра, почти полтора десятка яиц. И — та самая банка маринованных опят, которую она готовила три месяца назад к юбилею мамы.
— Что ты творишь? — голос прозвучал глухо и чуждо даже для неё самой.
— Зашла повидаться, — Oksana небрежно бросила клубнику в огромную клетчатую сумку на табуретке. — У вас всё равно всё портится. Морозилка битком набита! А у меня Miron растёт — витамины нужны. Вы вдвоём живёте как барины, а я одна с ребёнком перебиваюсь: каждая гривна на счету.
«Барины». Это слово резануло по нервам словно стеклом по коже.
Перед глазами промелькнули последние месяцы их жизни. Всё их «богатство» заключалось в старом доме на окраине города: весной крыша текла ручьём, а воду в туалет провели только прошлым летом…
