Потом дочка повзрослела и уехала в Киев. А в моей жизни появился Макар, и всё стало постепенно приходить в норму.
— Дарина может взять академку, — неожиданно заявил Макар, наливая себе чай. — Или оформить кредит на обучение. Сейчас так многие делают! Потом расплатится. Она ведь уже взрослая.
Я едва не лишилась дара речи от такого заявления.
— Ты с ума сошёл? То есть твоих родителей я приму с распростёртыми объятиями, а свою дочь оставлю без поддержки? Пусть сама выкручивается? Так по-твоему?
— Почему ты всё преувеличиваешь? — вспылил Макар. — Насколько я помню, твоя дочь подрабатывает. А мои родители? Наталья, ну пойми же: им уже за семьдесят! Отец после инфаркта, у мамы проблемы с давлением. Им важно быть рядом!
— Ладно, — кивнула я. — Я ведь не против. Пусть переезжают поближе. Снимут жильё где-нибудь рядом. Хоть в нашем доме.
Я сделала паузу.
— Могут арендовать мою квартиру. По родственной цене — двадцать тысяч вместо двадцати пяти. Это почти даром!
Макар поперхнулся и начал кашлять.
— Ты серьёзно предлагаешь моим родителям платить тебе за аренду? — он посмотрел на меня так, будто я предложила отправить их в дом престарелых. — Мы же одна семья!
— А Дарина не часть семьи? — я со звоном швырнула нож на разделочную доску. — Или семья только те, кто носит фамилию Петренко? Конечно! Кто для тебя моя дочь вообще? Удобнее всего делать вид, что её не существует! Я уважаю твоих родителей! Но извини: между ними и дочерью я выберу дочь!
Два следующих дня мы почти не общались. Вернее, обменивались короткими фразами: «да», «нет», «передай соль». Это было скорее перемирие между двумя лагерями.
На третий день я снова подала объявление о сдаче квартиры.
На четвёртый нашлись жильцы: приятная пара с ребёнком. Оба работали и были готовы въехать немедленно, оплатив сразу за три месяца вперёд.
А на пятый день Макар устроил сцену.
