— Вот именно! Сейчас как раз подходящее время. В нашей детской поликлинике говорили: кормление — строго по расписанию, сон — по режиму. А ты его кормишь, когда он заплачет, и он совсем не различает, где день, а где ночь.
Михайло кричал у неё на руках. Богдана укачивала сына, чувствуя, как по щекам катятся слёзы — от бессилия, усталости и внутренней опустошённости. Она так мечтала о первых неделях с малышом — тихих и наполненных теплом. Но вместо этого в её доме царил беспорядок.
— Богдана, не плачь, — Орест обнял её за плечи. Он тоже выглядел вымотанным: работа никуда не делась, а дома его встречал настоящий хаос. — Мама ведь старается помочь.
— Помочь? — Богдана выскользнула из его объятий. — Орест, я уже месяц не сплю нормально! У меня ещё болят швы после родов, я с трудом передвигаюсь по квартире! А твоя мама в шесть утра включает пылесос! Это помощь?
— Она хочет как лучше…
— Она учит меня держать моего собственного ребёнка! Вчера она просто взяла Михайла из моих рук без предупреждения и вынесла на балкон «проветриться» в одной распашонке! На дворе декабрь!
— Да… это перебор… согласен, — Орест виновато провёл рукой по лбу. — Я поговорю с ней.
— Ты уже пять раз обещал это сделать.
— Поговорю снова. Она просто переживает за внука… У неё добрые намерения.
Добрыми намерениями вымощена дорога в ад, подумала Богдана про себя, но вслух ничего не сказала. Она крепче прижала к себе всхлипывающего Михайла и направилась в спальню. За закрытой дверью хотя бы можно было притвориться, что у неё есть личное пространство.
К окончанию первой недели Богдана научилась улыбаться сквозь зубы. Каждый день приносил очередной «полезный совет» от Любови.
— Ты неправильно его подмываешь! Делать нужно от себя!
— Зачем ты ему памперсы надеваешь? Кожа же не дышит! Мы раньше марлей пользовались!
— Этот крем вредный — одна химия! Я тебе настой из трав приготовлю — вот это настоящее средство!
— Ты слишком тепло его кутаешь — он весь мокрый от пота!
— Слишком легко одела? Простудится же!
Любое действие Богданы подвергалось осуждению. Любовь постоянно находилась рядом: наблюдала за каждым шагом и была готова вмешаться при любой возможности. Даже когда Богдана кормила сына грудью — казалось бы интимный момент между матерью и малышом — свекровь могла войти без стука и начать объяснять «как правильно».
— Видишь? Он неправильно берёт грудь! У тебя потом трещины будут! Давай-ка я покажу…
И Любовь буквально вклинивалась между матерью и ребёнком своими тяжёлыми руками: тянула малыша к себе, поправляла позу так резко и грубо, что причиняла боль обоим.
— Любовь Ивановна… пожалуйста… не надо… — однажды умоляюще прошептала Богдана. — Мы уже привыкли друг к другу…
— Привыкли неправильно! Потом будешь жалеть! У подруги моей такая же история была: не слушалась советов – так потом в больницу попали!
Страх стал главным оружием Любови: страх сделать что-то неверно; страх навредить сыну; страх оказаться плохой матерью. И на фоне усталости и гормональных качелей эти тревоги легко укоренялись в душе молодой женщины.
По ночам Богдана лежала без сна с тяжёлыми мыслями: а вдруг она действительно всё делает неправильно? Может быть Михайло плачет потому что она плохая мать? Может свекровь права?
Орест пытался балансировать между двумя женщинами: утром слушал жалобы жены, вечером выслушивал претензии матери.
Однажды за ужином Любовь заявила:
— Твоя жена меня игнорирует! Я ей говорю одно – она делает по-своему. Такая упрямая… Разве я ей зла желаю? Я ведь опытная женщина – тебя вырастила между прочим!
— Мам… Богдане сейчас тяжело… Первый месяц самый сложный… Ей нужна поддержка…
— Так я её и оказываю! Помогаю ей как могу – учу всему нужному… А она воспринимает всё в штыки… Где благодарность?
— Может быть ты немного перегибаешь палку?..
Любовь положила ложку на стол с обиженным видом:
— Орест!.. Я тут ради вас уже третью неделю сплю на жёстком диване… Готовлю вам еду… убираюсь… за малышом слежу!.. А ты мне такое говоришь?
— Я вовсе не хотел тебя обидеть…
Свекровь вспыхнула:
— Если я мешаю – скажи прямо!.. Уеду хоть завтра!.. Посмотрим тогда как она одна справится!
Орест промолчал. Он понял: мать обиделась всерьёз… А обиженная мать означает бесконечные звонки родственникам с рассказами о неблагодарных детях и их женах… Он устал от вечных конфликтов дома…
Он вздохнул:
— Мамочка… ну перестань… Конечно ты помогаешь… Просто давай чуть мягче ладно?
Любовь фыркнула раздражённо и продолжила есть суп молча.
Разговор был окончен.
Ничего так и не изменилось.
