— Я наберу, — сказал он у выхода.
— Позвони, когда разберёшься с этим бардаком, — ответила я и захлопнула за ним дверь.
Оперевшись на косяк, я прикрыла глаза. В квартире стояла звенящая тишина. Медленно прошлась по комнатам, будто заново осматривая то, что исчезло. Зеркала нет. Кресло тоже исчезло.
Я опустилась на диван и достала телефон. Открыла объявления — начала листать «Авито». Вдруг кто-то купил с целью перепродажи? Хоть что-то найду… Шубы, сумки… Хотя вряд ли. Всё уже наверняка распродано по частям. Мои вещи, результат моего труда и накоплений.
Пришло сообщение от Андрея: «Ярина говорит, что не все контакты у неё сохранились. Но она постарается найти покупателей».
Я усмехнулась и не стала отвечать. Через пару секунд — ещё одно: «Мама спрашивала, что между нами произошло. Хочет поговорить с тобой».
Ну конечно хочет. Чтобы защитить своего сыночка и обожаемую доченьку. Рассказать мне про святость семьи, про то, как важно уметь прощать… Мол, подумаешь — какие-то вещи.
Я перевернула телефон экраном вниз и снова огляделась по сторонам. Квартира казалась чужой и опустошённой. Будто здесь побывали не просто воры — а те, кто считал себя вправе распоряжаться моей жизнью без спроса.
Может быть, это даже к лучшему… Наверное, этот нелепый случай — знак свыше. Напоминание о том, как долго я закрывала глаза на то, как в этой семье принимаются решения: Андрей всегда советуется с родителями — но не со мной; Ярина регулярно «забывает» возвращать долги; а свекровь постоянно намекает мне на мою несостоятельность как хозяйки.
Я поднялась и направилась на кухню. Поставила чайник — хоть он остался на месте. Села за стол и уставилась в окно: вечер медленно опускался на город; где-то там кто-то щеголял в моей шубе… кто-то носил мою сумку Gucci… Кто-то радовался выгодной покупке — даже не подозревая о том, что приобрёл часть чьей-то жизни.
А я сидела среди полупустых стен и думала: возможно, потеря вещей — это ещё не самое страшное сегодня. Главное утрачено было другое — иллюзия того, что в браке существуют границы неприкосновенности; что есть понятие «моё» даже внутри общего «наше».
Телефон вновь завибрировал: Андрей написал — «Ярина нашла женщину, которая купила шубу. Можно попробовать договориться».
Я посмотрела на экран и набрала ответ: «Хорошо. Но договариваться будешь ты сам. И платить тоже ты будешь из своих денег – не из тех гривен, которые Ярина получила за мои вещи. Возвращайся только тогда, когда всё вернёшь до последней пуговицы. Я говорю серьёзно».
Отправив сообщение, выключила звук и положила телефон обратно на столешницу.
И впервые за весь этот день абсурда почувствовала лёгкость… Пустая квартира вокруг меня стала символом нового начала – пространства для размышлений о том, чего я действительно хочу от жизни… И главное – с кем именно хочу идти дальше.
А Андрей пусть пока учится уважать чужие границы – через действия: ищет покупателей сам; выкупает проданное; объясняет сестре разницу между хламом для распродажи и чужим имуществом.
Я сделала глоток чая и усмехнулась про себя: квадроцикл… Он ведь хотел квадроцикл…
Что ж… Посмотрим теперь – захочется ли ему эта игрушка после того как он осознает цену помощи своей сестрицы…
Допив чай до конца, я поднялась и пошла в спальню разбирать чемоданы.
Жизнь продолжалась.
И странным образом среди всего этого хаоса я ощущала себя чуть свободнее прежнего…
