На следующий день приехала Галина. Она неспешно проходила из комнаты в комнату, восхищённо вздыхала, прикасалась к шторам, проводила рукой по поверхности мебели — словно проверяя, не бутафория ли это.
— Наверное, обошлось недёшево? — поинтересовалась она за ужином.
— Вышло прилично, — уклончиво ответила Оксана.
— Гривен пятьсот тысяч? — не отставала Галина.
Оксана промолчала. Павел сосредоточенно жевал мясо, не поднимая глаз.
Позже вечером, когда Галина уже натягивала пальто перед уходом, она вдруг произнесла фразу, от которой у Оксаны внутри всё сжалось:
— Теперь и у меня можно ремонт затеять.
Оксана застыла на месте.
— Что?
— Ну, конечно, не так шикарно. Тысяч сто хватит. Для пенсионерки вроде меня — сумма заоблачная.
Оксана отошла в сторону. Её словно пронзил ледяной сквозняк — слова проходили сквозь неё насквозь.
— Нет, — едва слышно произнесла она.
— Что значит “нет”?
— Именно это. Нет.
Галина побледнела. Её губы сжались в тонкую линию.
— Всё ясно… Себе — всё самое лучшее, а матери мужа — жалко копейки…
Дверь хлопнула за ней с резким звуком. В квартире вновь воцарилась тишина. Но теперь эта тишина была не умиротворяющей — она разъедала воздух изнутри, как кислота металл.
Следующие два дня после того ужина в доме царило напряжение: атмосфера была натянута до предела. Павел ходил мрачный и молчаливый, избегал разговоров с женой, шумно закрывал дверцы шкафов и ложился спать спиной к ней. Оксана не пыталась его разговорить — знала: рано или поздно разговор состоится сам собой. И будет он непростым.
На третий день Павел уселся напротив неё за столом и положил руки перед собой так серьёзно, будто собирался вести важные переговоры.
— Оксаночка… давай поговорим о маме?
Оксана медленно подняла взгляд от телефона и посмотрела на него спокойно:
— Что именно ты хочешь обсудить?
— Ты слишком резко ей отказала… Мама увидела наш ремонт и тоже захотела перемен. Она ведь живёт в старой квартире: стены осыпаются, мебель ещё советская… Ей обидно стало. Понимаешь?
Оксана внимательно смотрела на мужа; её ладони на коленях незаметно сжались в кулаки.
— И что ты предлагаешь? — спросила она ровным голосом.
— Ну… помочь ей немного финансово. У тебя ведь есть возможность…
Слово «возможность» прозвучало для неё как «обязанность». Оксана резко отложила телефон и встретилась с мужем взглядом:
— Павел… Я заработала эти деньги сама. До последней гривны. Работала ночами без выходных и отпусков… Этот ремонт стал моей наградой за всё это время труда. Моей личной наградой!
— Но у тебя же есть средства! — повысил голос Павел.
— Это мои средства! — отчеканила она жёстко.
Он вскочил со стула; глаза метали искры гнева, лицо налилось пятнами ярости:
— Ты обязана сделать ремонт для моей матери! — выкрикнул он.
