Она сделала глоток чая:
— Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло». Если бы не его предательство, я бы до сих пор жила в тени — как дополнение к «великому мужчине». А теперь… — она окинула взглядом обновлённую комнату. — Теперь я наконец-то живу для себя.
— И как тебе это? — с улыбкой спросила Ганна.
— Знаешь, — Лариса на мгновение задумалась, — я вдруг осознала: мне всё по плечу! Абсолютно всё, что захочу. Захотела — покрасила стены в бирюзовый. Захотела — пошла на танцы. Кстати, — она лукаво прищурилась, — уже записалась! И ещё на курсы по кондитерскому искусству.
— Да ты что! — Ганна чуть не поперхнулась от удивления. — Ты же раньше говорила: ни за что, это не для меня.
— А теперь подумала: почему бы и нет? Мне всего пятьдесят три, а не сто три. Всё только начинается!
Она подошла к окну и увидела в отражении своё новое лицо — постройневшее, посвежевшее, с искоркой в глазах.
— Понимаешь, Ганн? Я поняла одну важную вещь: счастье не в том, чтобы быть рядом с кем-то. Оно в том, чтобы быть собой. А я столько лет даже не знала точно, кто я такая. Тень? Отблеск? Просто «жена Тараса»?
Ганна смотрела на подругу с уважением и лёгким изумлением. Где та растерянная женщина, которая ещё месяц назад плакала у неё на плече? Перед ней стояла совсем другая Лариса: уверенная в себе и спокойная красавица.
— Недавно разбирала шкаф и наткнулась на старый блокнот… Представляешь? Там был список всего того, чего мне хотелось добиться в жизни. Я его ещё до свадьбы писала. Там и поездки по миру были, и танцы с фотографией… Всё то, о чём мечталось когда-то давно. А потом вышла замуж — и будто вычеркнула себя из жизни. Началась чужая история под названием «жена».
Она достала из серванта потрёпанный блокнот:
— И вот решила: буду идти по списку! Один пункт за другим. Сначала танцы пройду, потом займусь фотографией. А летом собираюсь съездить в Киев — всегда мечтала увидеть белые ночи.
— В одиночку? — удивилась Ганна.
— А почему бы нет? — Лариса пожала плечами. — Я больше не боюсь быть одна. Ведь одиночество бывает даже рядом с кем-то… Вот как у нас с Тарасом было: вроде семья есть и дом полный чашей… а внутри пусто.
Она снова наполнила чашки чаем:
— Сейчас же я чувствую себя живой по-настоящему! Будто проснулась после долгих лет сна.
За окном медленно сгущались сумерки. Свет от новой люстры с бирюзовыми плафонами мягко рассыпался по комнате. Лариса устроилась в любимом кресле – небольшом и уютном – которое она когда-то купила наперекор протестам Тараса («Зачем нам ещё одно кресло? Куда ты его поставишь?»).
— Знаешь что самое странное? — сказала она тихо, глядя на подругу. — Я вдруг поняла: совсем по нему не скучаю! Ни капли! Даже мысли о нём больше не возникают… представляешь?
— Может быть просто прошло слишком мало времени? — осторожно предположила Ганна.
— Нет… дело вовсе не во времени… Просто я наконец увидела всё ясно… Как будто сняла пелену с глаз или очки надела правильные… Я ведь любила вовсе не его настоящего… а придуманный образ…
