Оксанка закатила настоящую сцену. Слёзы, крики о жестокости и предательстве — всё смешалось в один поток эмоций. Но Дмитрий остался непреклонным. Он буквально выставил её за порог вместе с вещами.
В доме воцарилась гнетущая тишина. Холодная, пустая, пропитанная одиночеством.
Дмитрий опустился на табурет у плиты, залитой молоком. Руки подрагивали. Он бросил взгляд на список Ирины. Четвёртый пункт: «Кредит». Денег не было совсем.
Он достал телефон и набрал номер жены. Гудки длились бесконечно.
— Алло?
Голос Ирины звучал спокойно, где-то на фоне играла музыка.
— Ирин…
У Дмитрия голос сорвался на хриплый шепот.
— Вернись, прошу тебя… Я не справляюсь… Я выгнал Оксанку… Прости меня… Котел накрылся, собака воет… Всё валится из рук…
— Дим, — вздохнула Ирина. — Я сейчас в процедурной комнате. Через десять минут у меня грязевые ванны.
— Прости меня… Я всё осознал… Ты — ангел… Я виноват перед тобой… Только вернись…
— Путёвка рассчитана на двадцать один день, Дима. Билеты не подлежат возврату.
— Я тут за три недели с ума сойду!
— Не переживёшь — похудеешь и с детьми время проведёшь. Деньги на кредит возьми у соседки, у Веры. Я ей оставила про запас. Скажешь ей кодовое слово: «Оксанка-паразит».
— Ты знала…
Дмитрий прошептал это почти беззвучно, внезапно осознав всю глубину случившегося.
— Надеялась на лучшее… Но была готова ко всему. Всё, Дима, мне пора. Слей воду из котла и залей заново — там воздушная пробка образовалась. Поцелуй детей от меня.
Он отключился и положил телефон рядом. По щеке с трёхдневной щетиной медленно скатилась слеза. Поднявшись со стула, он взял тряпку и направился к плите вытирать молоко.
До возвращения жены оставалось двадцать дней — его личное испытание и расплата за ошибки прошлого, которую он принял без оправданий или жалоб.
