Дмитрий замер на пороге гостиной. Прямо посреди комнаты, на светлом деревянном полу, возвышался огромный чёрный мешок для мусора. В кресле напротив сидела Мелания. В её серых глазах застыл такой ледяной блеск, что у него по спине пробежал холодок. Это была не просто злость — это была ярость, доведённая до ледяного спокойствия.
— Что это такое? — спросил он.
— Это то, что, как мне объяснили, называется «стыдом», от которого меня решили избавить, — произнесла она ровным и бесстрастным тоном. — Ганна приходила.
Дмитрий развязал мешок. Внутри аккуратно лежали вещи Мелании: её любимое платье из шёлка, блузка из Праги и кашемировый джемпер. Всё было сложено с пугающей точностью и холодной решимостью.
— Она заглянула в шкаф, пока я была на кухне, — продолжала Мелания тем же спокойным голосом. — Сказала, что хочет помочь мне выглядеть достойно — как жене приличного человека, а не как какой-то уличной девице. Посоветовала вынести всё это до твоего возвращения домой, чтобы ты не видел «этого позора».
Внутри Дмитрия медленно поднималась волна гнева. Дело было вовсе не в одежде. Это касалось достоинства и унижения. Не говоря ни слова, он достал телефон и набрал номер Ганны.
— Дмитрий, я знала, что ты позвонишь. Мелания уже нажаловалась? — голос Ганны звучал приторно ласково и снисходительно.
