Олег, похоже, всё осознавал. Он прижал к себе Марту и произнёс: «Мы — семья». Однако в его глазах сквозила неясность, словно внутри него шло сражение между голосом жены и голосом Ганны.
Через несколько дней ситуация стала ещё более запутанной. Марта возвращалась домой поздним вечером. В подъезде было темно — лампочка на лестничной площадке давно перегорела. Поднявшись на свой этаж, она вдруг заметила: прямо у двери сидела девушка. Невысокая, хрупкая, с собранными в хвост волосами и усталыми большими глазами.
— Вы Марта? — спросила та негромко.
— Да. А вы кто?
— Я Полина. Сестра Олега.
Внутри у Марты что-то дрогнуло.
— И зачем вы здесь?
Полина поднялась на ноги и ладонью стерла слёзы с лица.
— Я… больше не могу слушать маму. Каждый день одно и то же: я никчёмная, без жилья — никто. Она велела мне самой прийти к тебе и просить…
Марта молчала.
— Я ничего у тебя не прошу, честно, — поспешно добавила девушка. — Просто хотела сказать… Мне уже стыдно за всё это. Не хочу, чтобы мама разрушала вашу семью.
В тёмном коридоре повеяло сыростью. Марта стояла с сумкой в руке и вдруг ощутила жалость. Перед ней была не противница и не соперница, а просто измученная жизнью девочка, которой ещё только предстояло взрослеть.
— Заходи, — сказала она наконец. — Чаю попьём.
На кухне они сидели вдвоём за столом с чашками чая в руках. Полина рассказывала о своей работе помощницей фармацевта в аптеке: платят немного, но она старается изо всех сил; мечтает накопить на своё жильё, хотя мама ей не верит. Каждый день слышит одно: «Марта должна помочь».
— Я маму люблю… — призналась Полина тихо, — но порой кажется, будто она теряет связь с реальностью. Считает жизнь шахматной партией и думает, что может расставлять фигуры по своему усмотрению.
Марта смотрела на неё внимательно и думала: «А ведь она совсем другая… Не такая как Ганна. Добрая душа… мягкая… совсем иной человек».
Именно в тот вечер до Марты впервые дошло: спор о квартире был лишь вершиной айсберга. На самом деле это была борьба за влияние — за право диктовать условия жизни другим.
Олег вернулся поздно ночью. В прихожей его встретили два женских взгляда — настороженных и усталых одновременно. Марта сидела на табурете с кружкой холодного чая в руках; рядом находилась Полина — всё ещё в куртке, будто готовая сорваться прочь при первом слове.
— Что тут происходит? — осторожно поинтересовался он, снимая обувь.
Сестра крепче прижала сумку к груди и виновато посмотрела на брата:
— Я сама пришла, Олежка… Это не мама меня послала… Ну да, она говорила об этом… но я хотела иначе… Просто поговорить…
Марта молчала; её взгляд был прикован к чашке перед ней.
Олег присел рядом с сестрой на корточки:
— Послушай меня внимательно… Ты же знаешь характер мамы… Она умеет накручивать людей до предела… Но так нельзя! Ты приходишь сюда – а Марта чувствует давление…
— Я вовсе не давлю! — вспыхнула Полина искренне.— Наоборот! Хотела сказать ей спасибо за терпение… Мне больно видеть, как мама её мучает… Я не собираюсь жить за чужой счёт!
— Вот это правильно! — кивнул Олег одобрительно.— Значит так тому и быть: у Марты есть своя квартира – наша семья живёт отдельно от неё… А ты если захочешь – сама заработаешь себе жильё…
Марта впервые подняла глаза навстречу его взгляду – усталому, но спокойному… Будто он надеялся: всё уладится само собой без лишних слов…
Но ничего само собой не решилось…
Напротив – стало только хуже…
