Ярослав молчал.
— А ведь я думала, что тебе с ней тяжело будет, — продолжила Маричка. — Но ошиблась. Оксанка — замечательная. Она тебя любит, домом занимается, не жалуется ни на что. А я вместо того, чтобы поддержать, только мешала. Вот и выходит, что вы ссорились из-за меня.
— Да нет же, Маричка, честно…
— Из-за меня, Ярослав. Не спорь со старой женщиной.
Она поднялась и ушла в комнату, а Ярослав остался на кухне в раздумьях над её словами.
Последующие дни пролетели в хлопотах. Ярослав сам готовил еду, стирал бельё, топил печь и ходил за покупками. Маричке становилось немного легче с каждым днём, но он видел — ей трудно справляться одной. Дом немаленький, а сил у неё уже не хватает.
По вечерам они беседовали. Вспоминали прошлое: как он был ребёнком и как она жертвовала всем ради него; как после смерти отца осталась одна в этом доме и никогда никого не просила о помощи.
— Я ведь не хотела вас обременять, — сказала она однажды тихо. — У тебя своя семья, свои заботы… К чему вам старая больная женщина?
— Не говори так, Маричка…
— Но это правда, сынок. Я всё понимаю. И понимаю теперь Оксанку… Почему она меня сторонится. Это я виновата.
На четвёртый день Ярослав стирал бельё в старенькой машинке и вдруг осознал: ведь дома Оксанка делает то же самое каждый день — готовит еду, убирает квартиру, стирает вещи… А он воспринимает это как должное: ни «спасибо», ни помощи от него… Просто считает само собой разумеющимся.
Он вспомнил её слова перед отъездом: «Я тут одна всё тяну — готовлю тебе еду, убираю за тобой… а ты будто этого не замечаешь». Как же он мог быть таким невнимательным? Как мог не видеть очевидного?
На пятый вечер они снова сидели на кухне за чашкой чая. Тогда Маричка сказала:
— Ярославчик… хочу тебя попросить об одном.
— Конечно.
— Когда вернёшься домой… обними Оксанку крепко-крепко. И скажи ей спасибо — за всё-всё. И ещё… передай от меня слова извинения. Скажи ей: я была неправа и прошу прощения у неё… У тебя золотая жена — ты должен это ценить по-настоящему.
Ярослав почувствовал ком в горле.
— Маричка… мне самому нужно у тебя прощения просить… Я был плохим сыном: приезжал редко да только по праздникам звонил… А ты тут одна…
— Нет-нет… Ты не плохой сынок… Просто жизнь такая пошла… Но теперь ты знаешь сам — каково это: одному хозяйством заниматься каждый день без отдыха… Теперь ты понимаешь цену заботы о доме… Так вот береги свою Оксанку! Она всё это делает ради тебя ежедневно…
Через неделю Ярослав уехал домой. Маричке стало лучше; соседка обещала навещать её время от времени. Но главное было даже не это — перемены произошли внутри него самого.
Когда он открыл дверь квартиры, Оксанка стояла на кухне и нарезала овощи для салата. Услышав шаги мужа за спиной, она замерла на мгновение — но так и не повернулась к нему лицом.
— Оксанка…
Она молчала и продолжала резать огурец тонкими ломтиками.
— Прости меня…
Рука с ножом застыла в воздухе.
— За что? — голос её дрожал от напряжения.
— За всё… За то что недооценивал твою усталость… За то что был слеп к твоим усилиям… За то что всегда вставал на сторону Марички вместо того чтобы попытаться вас помирить…
