Она обернулась, и в её глазах блестели слёзы.
— Маричка передала тебе, — продолжил он, — что ты у меня золотая жена. И что она была неправа. Просит прощения.
— Что?
— Она заболела. Я всю неделю был рядом с ней: готовил, убирал, стирал. И тогда до меня дошло… каково тебе каждый день. А я даже не удосужился поблагодарить.
Оксанка не смогла сдержать слёз. Ярослав обнял её крепко, прижал к себе.
— Прости меня, — повторил он тихо. — Я был слепым и глупым.
Они стояли посреди кухни в объятиях друг друга, пока слёзы не иссякли.
— Твоя мама действительно так сказала? — прошептала Оксанка.
— Да. Она хочет встретиться с тобой. Поговорить по душам.
— Не знаю, Ярослав… столько лет прошло…
— Прошу тебя. Дай ей шанс. Дай нам возможность всё исправить.
Через неделю они отправились вместе в путь. Всю дорогу Оксанка нервничала, теребила платочек в руках. Но когда Маричка открыла дверь и увидела невестку на пороге, в её глазах стояли слёзы.
— Оксанка, доченька…
Маричка обняла её крепко, и Оксанка разрыдалась прямо у неё на груди. Все накопленные за годы обиды вырвались наружу вместе со слезами.
— Прости меня, родная моя… — шептала свекровь дрожащим голосом. — Прости старую дуру… Я была неправа… очень неправа…
Они стояли на пороге в объятиях друг друга и плакали вдвоём, а Ярослав молча наблюдал за ними рядом — глаза его тоже были полны влаги.
Позже они сидели на кухне за чаем с вареньем и долго разговаривали: вспоминали прошлое, говорили о недопонимании и трудностях общения.
— Мне просто было страшно… — призналась Маричка после паузы. — Боялась потерять сына… Боялась остаться одна… Вот и отталкивала тебя холодностью…
Оксанка взяла её за руку:
— Я никогда не хотела отнять у вас сына… Просто мечтала быть принятой вами как часть семьи…
— Теперь приму тебя как родную, доченька… Теперь точно приму…
Оксанка осталась помочь по хозяйству: они вместе готовили еду, прибирались по дому и трудились в огороде бок о бок. Впервые за все семь лет брака она почувствовала себя частью настоящей семьи — не только женой любимого мужчины, но ещё и дочерью для его матери.
Ярослав смотрел на них с тихой радостью и понимал: этот урок останется с ним навсегда. Он больше никогда не позволит себе воспринимать жену как должное или быть равнодушным к её усталости и заботам.
Поздним вечером перед сном Оксанка прижалась к нему:
— Спасибо тебе за то, что привёз меня сюда…
— Это тебе спасибо… За терпение… За то, что дала нам шанс всё изменить…
— Знаешь… твоя мама… она ведь хороший человек… Просто мы слишком долго пытались понять друг друга…
— А теперь поняли?
— Теперь да… наконец-то…
Через три дня они уехали домой, но договорились навещать чаще. Маричка стояла у калитки с платочком в руке и махала им вслед; Оксанка тоже махала ей из окна машины – уже без боли или страха в сердце – только с теплом и светлой надеждой внутри.
