И вдруг рядом со мной опустилась на скамейку Оксана. Седая, в поношенной куртке, она уставилась в пространство перед собой. Её плечи подрагивали.
Меня охватило странное чувство — будто бы я уже переживал этот момент.
— Извините, — обратился я к ней. — Вы кого-то ждёте?
Она повернула голову. В её взгляде мелькнуло что-то до боли знакомое. Или мне просто хотелось так думать.
— Уже нет, — прошептала она. — Я прихожу сюда каждую субботу. Просто… сижу.
— Почему?
Оксана замялась, затем тяжело вздохнула:
— Потому что когда-то… я оставила здесь одного человека.
— Сына?
Она лишь слегка кивнула. И тогда до меня дошло: это была она. Я должен был засыпать её вопросами, закричать или просто уйти.
Но вместо этого тихо произнёс:
— А Ярослава вы так и не принесли.
Она посмотрела на меня, губы задрожали. И в тот миг я впервые за четверть века увидел взрослого человека, плачущего не от боли, а от глубокой вины.
Мы не бросились друг другу в объятия — это была не сцена из фильма. Мы просто сидели рядом: два сердца, однажды потерянные между путями.
Спустя двадцать пять лет мы вновь оказались на том же перроне.
