Пьеса уже шла, и я не собиралась покидать зал до финального акта.
Девица влетела в квартиру, словно буря. Не сняв обувь, она оставила грязные следы на паркете и стремглав направилась на кухню, ведомая ароматом свежесваренного кофе.
— Дмитрий! — её голос сорвался на визг. — Дима, хватит прятаться!
Я неторопливо прикрыла за собой дверь и повернула ключ в замке. Сделав глубокий вдох, подтянула пояс халата и последовала за ней. На кухне разворачивалась сцена, достойная дешёвой мыльной оперы.
Дмитрий вскочил со стула и прижался к холодильнику. На нём были только футболка и трусы — бледная кожа, волосатые ноги и испуганный взгляд делали его жалким зрелищем. Девица стояла посреди кухни с руками на бёдрах.
— Алина… — прохрипел он. — Ты… зачем ты пришла? Мы же договаривались…
— Договаривались?! — она резко вытащила из сумочки белый пластиковый тест и с вызовом бросила его на стол. — Вот наш договор! Глянь!
Тест скользнул по столешнице и остановился у моей чашки. На нём отчетливо виднелись две яркие красные полоски.
— Я жду ребёнка от твоего мужа! — закричала она, повернувшись ко мне лицом с фанатичным блеском в глазах. — Слышишь? Беременна! Наследник! То, чего ты так и не смогла ему дать за все эти годы!
Это было как удар под дых — метко и безжалостно. Она знала мою боль: у нас с Дмитрием была дочь, живущая сейчас в Лондоне, а сын… сын так никогда и не появился на свет. Два выкидыша оставили раны глубоко внутри нас обоих. И теперь эта размалёванная особа выставляла свою победу напоказ.
— Освобождай жилплощадь! — продолжала она с торжествующей интонацией, уловив молчание Дмитрия как знак своей победы. — Уходи отсюда! Мы будем жить здесь! Ребёнку нужно пространство, а не этот пыльный музей тишины!
Я смотрела на Алину — теперь я знала её имя — с удивительным спокойствием внутри себя. Вместо гнева пришло ледяное просветление: передо мной стояла типичная провинциальная охотница за благами жизни, каких в Днепре тысячи. Глупая, алчная девчонка, уверенная в том, что молодость и способность рожать способны купить ей всё.
— Присаживайтесь, — произнесла я негромко, но с такой уверенностью в голосе, что Алина невольно замерла.
Я подошла к кофемашине: выбросила использованную капсулу и вставила новую. Этот ритуал действовал успокаивающе.
— Я не сяду! — взвизгнула она снова. — Ты что оглохла?! Я сказала: убирайся отсюда! Дмитрий! Ну скажи ей наконец-то! Признайся ей во всём! Скажи ей правду: ты любишь меня! Мы семья!
Дмитрий метался взглядом между тестом на столе, её животом и мной самой; он выглядел как зверёк в ловушке.
— Алина… прошу тебя… тише… Давай выйдем поговорим…
— Никуда я не пойду! — топнула она ногой так сильно, что грязь слетела прямо на мой пол кухни. — Мне надоело ждать! Три месяца ты обещаешь развестись! Говоришь мне одно: что она тебе противна; холодная старая женщина; живёшь из жалости к ней… Всё хватит! Я беременна – мне положены нормальные условия жизни!
Я нажала кнопку кофемашины – горячий поток начал наполнять чашку ароматным напитком.
— Значит… старая да холодная? – переспросила я спокойно через плечо. – И живёт он со мной из жалости? Любопытная трактовка событий…
Развернувшись к ним спиной к столешнице и облокотившись о край бедром, я сделала глоток кофе – обжигающий вкус помог сосредоточиться.
— Милая моя… – обратилась я к ней без тени раздражения или злобы в голосе – А ты вообще знаешь кому принадлежит эта квартира?
— Мне всё равно! – выкрикнула та мгновенно – Вы официально женаты – значит имущество общее по закону Украины всё делится пополам при разводе… А учитывая ребёнка – большая часть отойдёт Дмитрию! Я консультировалась у подруги-юриста!
— Подруга-юрист… – усмехнулась я сухо – Похоже твоя подруга плохой специалист… Эта квартира была куплена мною ещё в 2005 году – за три года до того как мы познакомились с Дмитрием… Она не входит ни в какое совместно нажитое имущество… Как собственно говоря ни загородный дом под Вишневым… Ни мои клиники…
У Дмитрия по сути только машина осталась… И та куплена в кредит который он выплачивает из своей зарплаты…
Алина застыла посреди кухни; рот приоткрылся от неожиданности; лицо стало растерянным до глупости простым выражением удивления… Она резко повернулась к нему:
— Это правда?! Ты же говорил совсем другое!.. Что у тебя бизнес свой!.. Что есть активы какие-то?!
Дмитрий опустил голову вниз; взгляд его упал на босые ступни; стыд душил его вовсе не за измену жене… Ему было стыдно за то насколько жалко вскрылась вся ложь…
— Я… ну… генеральный директор ведь… это статус…
— Наёмный директор,— отчеканила я жёстко.— С хорошей зарплатой между прочим,— которую сама же тебе утвердила на совете директоров.— И которую ты исправно тратил судя по выпискам карт,— добавила я холодно,— на рестораны да гостиницы вместе вот с этой барышней…
В кухне повисла тишина.
