Александр всегда устраивал проверку чеков по пятницам. Это было его неизменное правило, почти ритуал, от которого у Оксаны с самого утра начинало скручиваться в животе. Она знала: стоит сумме на кассовом чеке из супермаркета превысить его «психологическую границу» хотя бы на сто гривен — вечер будет испорчен.
— Оксана, подойди, — голос мужа доносился из гостиной и звучал обманчиво спокойно.
Она вытерла руки о полотенце, глубоко вдохнула, словно собираясь нырнуть в ледяную воду, и направилась в гостиную — про себя она называла её «тронным залом» после того, как Александр сделал там капитальный ремонт. Итальянская плитка на полу, кожаный диван, к которому детям строго запрещалось приближаться с едой или фломастерами, и огромный телевизор на стене. Сам хозяин сидел в кресле с чековой лентой из «Ашана», развернутой перед ним.
— Что это за пункт: «Сливки 33%»? — он взглянул на неё поверх очков. — Мы что теперь — кондитерскую открываем?
— Я хотела испечь торт для детей к выходным. Домашний, Саша. В магазине хороший торт стоит восемьсот гривен, а домашний обойдётся в триста. Это же экономия.
Александр усмехнулся и достал калькулятор — он всегда пересчитывал всё именно так, хотя прекрасно справлялся счётом в уме; это был способ давления. Пальцы застучали по клавишам.
— Сливки — двести. Яйца, мука, сахар… Газ тоже нужен… Твоё время я не учитываю — оно ведь бесплатное. Допустим. А вот это? «Влажные салфетки, 2 упаковки». Зачем две?
— В садике просили, Саша. Сейчас вспышка гриппа пошла — нужно столы протирать.
— Пусть тогда садик и закупает! Или другие родители! Почему мы всё время должны? У нас что там — печатный станок стоит в кладовке? — он бросил чек на журнальный столик с раздражением. — Оксана, ты не умеешь распоряжаться деньгами! Ты ведёшь себя так, будто они сами падают с неба! А ведь зарабатываются они тяжёлым трудом! Моим трудом!
Оксана опустила взгляд вниз. Ей было тридцать четыре года. За плечами красный диплом лингвистического университета и опыт работы переводчиком в крупной компании; дома подрастали двое прекрасных детей. Но вот уже пять лет после рождения младшего сына она ощущала себя не человеком даже… а функцией. Как будто бытовым устройством.
— Саша… мне нужны сапоги… — тихо произнесла она после паузы: хуже уже быть не могло. — Мои совсем развалились… Подошва отклеилась на правом ботинке… Сегодня ноги промочила по дороге с Макаром в садик…
— Сапоги… — Александр откинулся назад и сцепил руки за головой. — Опять траты… Ты хоть представляешь себе сумму страховки машины на этой неделе?
— Но я же не могу ходить по лужам босиком… На дворе ноябрь…
— Купи клей.
— Что?.. — Оксана решила было переспросить: вдруг ослышалась?
— Клей купи! Обувной или тот же «Момент». Прекрасно держит! Я свои дачные кроссовки так заклеил – как новые стали! Зачем тебе сапоги за десять-пятнадцать тысяч? Куда ты вообще собираешься их носить? Твой маршрут: садик – школа – магазин – кухня! Кто там будет смотреть тебе под ноги? Светлана из кассы? Ей всё равно!
К горлу подступил горячий ком унижения и злости одновременно. Раньше он таким не был… Или был всегда – просто она раньше этого не замечала? В начале их брака оба работали: делили расходы поровну и вместе смеялись над трудностями быта… Но стоило карьере Александра пойти вверх, а ей остаться дома с детьми – всё изменилось до неузнаваемости… Деньги стали для него рычагом власти – абсолютной власти…
— Мне стыдно так жить… Я хожу в пуховике шестилетней давности… А мои подруги…
— Может быть твои подруги хоть какую-то пользу обществу приносят?! – перебил он резко. – А ты кто сейчас? Иждивенка! Живёшь за мой счёт: ешь мою еду, спишь в моей квартире… Ты просто бесплатное приложение к моему комфорту! И ещё смеешь что-то требовать?!
Он подошёл вплотную; от него пахло дорогим парфюмом – тем самым флаконом из новогоднего подарка от неё самой: тогда она отказалась от деликатесов ради этого аромата…
— Женщина ты станешь тогда, когда начнёшь вкладываться финансово в семью! Пока же твоя задача проста: обеспечивать тыл и помалкивать! Ясно?
Оксана молча кивнула и вернулась обратно на кухню. Хотелось швырнуть тарелку об пол или закричать во весь голос… Но вместо этого она включила воду погромче – чтобы заглушить собственные всхлипывания – и принялась мыть посуду.
Напряжение достигло предела спустя неделю после того как Александр завершил ремонт спальни… Это была теперь его личная территория – место покоя и уединения… Раньше здесь была их общая спальня; теперь же стоял массивный дубовый стол для работы, кожаное кресло и новая кровать с ортопедическим матрасом стоимостью как поддержанный автомобиль… Белый ковролин покрывал пол…
Поздним вечером Оксана уложила детей спать и подошла к двери спальни за чистым бельём из шкафа… Повернула ручку – та даже не шелохнулась… Заперто…
— Саша?.. — постучала она несмело. — Ты закрылся?.. Мне нужно бельё взять…
Дверь распахнулась резко: Александр стоял на пороге в домашнем халате с бокалом коньяка в руке; смотрел он на неё как на надоедливую горничную из чужого номера…
— Чего тебе?
— Почему дверь заперта?.. И почему мои вещи лежат теперь у детской?.. – взгляд её упал на сваленную стопкой одежду рядом со стулом.
— Потому что это теперь мой кабинет и зона отдыха!.. Я много работаю!.. Мне нужна тишина!.. Я устал просыпаться от твоего будильника или детских воплей!
