Оксанка глубоко вдохнула.
— Лилия, ребёнок не может просить торт за полторы тысячи гривен. Ему нужны витамины и белки, а ты питаешься одними углеводами. И вообще, где деньги на еду? Мы же договаривались. За три дня я от вас не увидела ни пакета молока, ни хлеба. А холодильник — пустой. Сыр съели, колбасу тоже, даже банку с оливками открыли и рассол выпили.
— Ну зачем вы так? — заскулила Лилия. — У Данила карту заблокировали, какие-то штрафы пришли. Мама пенсию только десятого получит. Мы всё вернём! Почему вы такая прижимистая? У вас вон норковая шуба в шкафу висит, а вы нам кусок колбасы припоминаете.
— Шуба эта куплена на честно заработанные деньги, дорогуша. А не на «донаты», — резко ответила Оксанка. — Так вот что: записывай. Завтра четверг. Я иду за покупками. Вы мне даёте пять тысяч гривен — этого хватит на еду на оставшиеся три дня.
— Пять тысяч?! — в кухню влетела Владислава, доедая последнее яблоко сорта «Гренни Смит». — Ты с ума сошла? Мы что теперь, чёрную икру есть будем? На эти деньги можно месяц прожить!
— Вот и живите тогда сами по себе, — спокойно парировала Оксанка. — Коммуналка у меня выросла втрое. Вы воду льёте часами напролёт! Данило ваш по сорок минут в ванной сидит — он там что делает, уток разводит? Свет включён повсюду! Интернет жрёт трафик!
— Интернет безлимитный! — донёсся голос Данила из гостиной.
— А вот моё терпение таким не является! — рявкнула Оксанка впервые за всё время.
Она ушла к себе и так хлопнула дверью, что с комода упала фотография мужа. Подняв её, она аккуратно протёрла стекло.
— Видишь сам, Виктор… Это ведь твои родственники… Твоя троюродная сестра… Помнишь: «Прими их как родных». Родные… Простые люди… Простые как амёбы: только едят и размножаются.
На следующий день Оксанка решила действовать иначе: полностью прекратила закупку продуктов для дома. Купила себе кефир и пачку творога и съела их прямо у себя в комнате.
На кухне начиналось недовольство.
— Оксанка, а ужин будет? — Владислава осторожно заглянула к сестре в комнату с растерянным видом.
— У меня сегодня разгрузочный день, — не отрывая взгляда от экрана ноутбука ответила та. — А у вас?
— Да ничего нет! Только макароны остались… Но они без всего совсем не идут… Данило майонез искал – нету!
— В магазине есть всё необходимое. Вон за углом «Пятёрочка» – сейчас акция на майонез идёт, — улыбнулась Оксанка почти ласково.
— Денег нет! — завыла Владислава. — Ну одолжи хоть тысячу до пенсии!
— Банк «Сестринский капитал» временно прекратил деятельность из-за отзыва лицензии, — захлопнув ноутбук заявила Оксанка холодно. — Владислава… Вы здесь уже пятый день живёте. Запасы мои месячные подъели подчистую! Сковородку испортили! Ванную превратили в прачечную самообслуживания! И ещё просите денег?
— Мы не требуем… мы просто надеемся на помощь… — вздохнула Владислава и плюхнулась рядом с сестрой на кровать; пружины жалобно скрипнули под её весом. — Оксаночка… ну послушай… Надо поговорить серьёзно…
Оксанка насторожилась: обычно такие разговоры заканчивались просьбой стать поручителем по кредиту.
— Что ещё?
— Мы тут подумали… Квартиру сейчас снять невозможно – цены ужасные… А Лилии рожать через месяц… Куда ей потом с младенцем мотаться по съёмным квартирам? Это же антисанитария…
— И?.. – внутри у Оксанки похолодело от предчувствия беды.
— У тебя ведь дача есть… В Згуровке… Дом хороший – кирпичный… Печка рабочая… Дров полно… Газ баллонный есть… Место отличное – сосны кругом!
— Ты хочешь сказать… чтобы я туда переехала? Осенью?
— Ну да! Почему бы нет? Там тебе будет хорошо: тишина кругом… птички поют… Заодно огород подготовишь к зиме… А мы пока здесь поживём немного… Годик-другой максимум… Пока малыш подрастёт и Данило работу найдёт наконец-то… Ты ведь одна живёшь – зачем тебе три комнаты пустовать будут?.. Скучно же одной…
Оксанка смотрела на сестру как на инопланетянку: наглость бывает разной степени тяжести – но тут она была клинической формы.
Медленно проговаривая каждое слово словно чеканя монету:
— То есть ты предлагаешь мне – хозяйке этой квартиры – в пятьдесят восемь лет с больными суставами и скачущим давлением отправиться жить в садовое товарищество посреди осени?! Где до ближайшего врача тридцать километров?! Где печь нужно топить дровами?! Где воду таскай из колодца?! Где туалет во дворе?! Ради чего?.. Чтобы великовозрастный бездельник Данило мог играть в танчики у меня в кабинете?! А ты жарила котлеты на моей плите?!
— Ну зачем сразу «бездельник»?.. Он старается!.. И туалет можно био купить!.. Там ведро такое…
Оксанка резко поднялась со стула; её трясло не от страха или обиды – это была ярость бухгалтера перед несходящимся отчётом:
Холодная ярость точности:
— Знаешь что, Владислава?.. Я долго думала: может со мной что-то не так?.. Может я действительно злая?.. Как ты говоришь…
Она сделала паузу и посмотрела прямо ей в глаза:
– Но теперь поняла одно: я вовсе не злая…
Я просто брезгливая.
