— Галина… — голос его предательски дрогнул. — Ты приобрела квартиру? На те средства, что мы тебе передавали?
— Не на них! — выкрикнула Галина, осознавая, что пути назад нет, и переходя в наступление. Лучшее прикрытие — это истерика. — Я копила! Годами себе во всём отказывала! Дети и конфеты лишний раз не видели! Каждую гривну берегла! А вы… вы теперь мои деньги пересчитываете? В мой кошелёк заглядываете?
— Ты просила у нас на продукты, — тихо произнёс Дмитрий. — Ты говорила, детям нечего надеть.
— И правда нечего! — рявкнула она. — Квартира для них! Ради их будущего! Чтобы был свой уголок! А вы только о себе думаете! У вас всё есть, а у меня ничего!
Она резко вскочила, стул с грохотом отъехал назад.
— Неблагодарные вы люди! Я к вам с душой приехала на юбилей, а вы мне тут допрос устроили! Больше моя нога в этом доме не появится!
Схватив сумку, она уже собиралась уйти, но вдруг замерла. Её взгляд упал на стол: посреди стояло большое блюдо с шашлыком, съеденное лишь наполовину. Внутренняя борьба между злостью и жадностью длилась недолго — победила жадность. Та самая глубинная деревенская хватка, которую никакие квартиры не вытравят.
Она снова опустилась на стул и махнула официанту, который прятался за колонной.
— Принеси контейнеры! — гаркнула она. — И пакет тоже.
Повернувшись к Екатерине, она произнесла фразу, ставшую апогеем её бесстыдства.
— Положи мне побольше мяса. Всё недоеденное тоже заверни с собой, — приказала золовка Екатерине и указала на тарелки мужа и свекрови. — Добру пропадать нельзя. Я своим временем заплатила за то, что сюда приехала вас слушать.
Екатерина посмотрела на неё пристально и долго. В этот момент внутри неё что-то оборвалось: перед ней больше не было родственницы — только чужая неприятная женщина.
— Нет, — спокойно сказала Екатерина.
— Что значит «нет»? — растерялась Галина.
— Ты ничего с собой не заберёшь. И за свой заказ заплатишь сама.
Галина расхохоталась громко и фальшиво:
— Ты спятила? Дмитрий всегда платит! Он же мужчина!
Дмитрий молчал. Он смотрел в скатерть перед собой и на собственные руки. Затем поднял голову; лицо его было спокойным до ледяного равнодушия.
— Официант! — позвал он ровным голосом. — Разделите счёт.
— Что?! — Галина аж подпрыгнула от возмущения. — Димочка, ты чего? Это же я твоя сестра! Ты её слушаешь? Змею эту?
— Счёт за троих: я, Екатерина и мама, — чётко произнёс Дмитрий и указал пальцем соответствующих людей за столом. — Всё остальное: то что заказала эта дама и то что она хочет унести с собой – оформите отдельно.
— У меня нет денег! – завыла Галина – Я всё потратила на такси!
— У тебя есть квартира… – спокойно заметила Екатерина – И машина та самая… На которую ты просила пятьдесят тысяч гривен при том что ремонт обошёлся в пять… Продай что-нибудь из этого.
Наталья тихо всхлипывала в салфетку:
— Детки… Не ругайтесь… Димочка… Заплати ей… Ради Бога… Не позорь нас…
Дмитрий поднялся со своего места и подошёл к матери; мягко обнял её за плечи:
— Мама… Здесь нет позора… Позор – это когда родных обманывают под предлогом заботы о детях… Пойдёмте…
Он помог Наталье подняться со стула; вслед за ним поднялась Екатерина и поправила платье движением руки.
Галина метала взгляды полные ненависти вперемешку со страхом:
— А ты?! – выкрикнула она вслед им – Ты меня оставляешь?!
Она поняла: привычный трюк больше не действует; кнопка «пожалейте меня» сломалась безвозвратно.
Дмитрий бросил через плечо:
— А ты оставайся здесь… Приятного аппетита тебе… И забор почини сама…
Они направились к выходу из ресторана; спина Дмитрия была прямой как струна – словно он наконец сбросил тяжёлый мешок гнилой картошки со своих плечей…
Позади раздавался визг Галины:
— Вы не имеете права!! Я вызову полицию!! Мама!! Скажи им!!
Но Наталья шла молча рядом с сыном под руку… Она плакала тихо… Ей было больно… Но где-то глубоко внутри ещё теплился остаток здравого крестьянского рассудка: нарыв должен был прорваться…
На улице царил вечерний прохладный воздух; город переливался огнями витрин; прохожие спешили по делам…
Дмитрий достал из кармана пачку сигарет – хотя бросил курить полгода назад… Покрутил её в руках немного… Потом убрал обратно…
Он спросил негромко:
— Ты давно знала про квартиру?
Екатерина ответила после паузы:
— Со вчерашнего дня…
Он повернулся чуть ближе:
— Почему сразу не сказала?..
