— Ради фото?! — он вскочил с места. — Да ты же месяцами твердила, что банкет обязан быть «в духе европейской классики», что без живой музыки это не свадьба, а просто застолье! Мы с мамой отменили ей операцию на глаза! Операцию, которая действительно была необходима для здоровья! И всё ради чего? Ради силикона?!
Шум в зале становился всё громче, словно надвигалась гроза. Кристина молчала. Затем она поднялась и попыталась выбежать из зала, но зацепилась за шлейф платья. Подруга подхватила её под руку.
Остап больше не произнёс ни слова. Он аккуратно положил микрофон на стол, развернулся и спокойно вышел.
Прошла неделя.
Остапу пришло сообщение от брата:
«Остап, не держи зла на Кристину… Она у нас всегда немного в своём мире жила… Деньги мы тебе вернём, как только появится возможность».
Он перечитывал сообщение без особых эмоций — ни злости, ни обиды уже не ощущалось. Спустя годы он вспоминал этот эпизод со свадьбы с лёгкой усмешкой и даже смехом. Деньги он так и не взял — пожалел семью брата: им ещё долго предстояло выплачивать кредиты, взятые ради торжества.
К слову, с Романом Кристина рассталась спустя полгода. Он не оценил её силиконовые формы, а она — его страсть к справедливости и алкоголю.
Неиспользованные билеты в театр Остап тогда передал своей соседке Ярине — вдове с небольшой пенсией, которую та тратила в основном на лекарства и своих кошек. После спектакля она вернулась домой сияющая, глаза блестели от слёз:
— Остапчик, я так смеялась… Спасибо тебе огромное. Я совсем забыла, как это — просто жить и радоваться моменту. Но я обещаю себе: начну понемногу откладывать деньги и буду чаще ходить в театр или куда-нибудь ещё. Спасибо тебе, сынок мой дорогой. Чем бы мне тебя отблагодарить?
Он тепло улыбнулся:
— Ваша искренность и счастливые глаза, Ярина,— это лучший подарок для меня. Очень рад, что вам понравилось представление.
— Тогда завтра приходи ко мне на чай с пирожками. Как раз пенсия будет.
— От пирожков точно не откажусь! — ответил Остап с улыбкой и пожелал соседке спокойной ночи.
После той истории он продолжал помогать людям — только теперь делал это осознанно и по собственной воле, а не потому что кто-то просил об этом сомнительным тоном или из чувства долга.
