Заходить туда категорически запрещалось — так же, как и в комнату бабушки. Это было одним из условий, при которых им позволили устроить праздник в квартире. Оксана нахмурилась и всё же заглянула внутрь. Шторы были плотно задернуты, и сразу она не поняла, кто лежит на кровати. Но когда разглядела — резко выдохнула и бросилась прочь.
— Что ты в нём нашла? Он же урод! — не раз говорила ей сестра.
Урод. А сама целуется с ним на родительской постели. Всё вдруг стало кристально ясно, словно кто-то включил прожектор и осветил весь прошедший год. Оказывается, Остап приходил вовсе не к ней каждый вечер, вовсе не её взгляд искал за учебником, и споры вёл тоже не с ней. Какой же наивной она была!
В холодильнике дожидался своего часа праздничный торт со свечами — восемнадцать штук. Политый сгущёнкой, как положено. Оксана достала его, взяла ложку и начала есть прямо из коробки. Съела бы весь до последней крошки, если бы её не остановила Леся.
— Ты чего творишь? — испуганно спросила подруга.
Оксана размазала по щекам тушь и твёрдо произнесла:
— Не буду я учиться на историческом факультете! Завтра заберу документы. Поеду к тёте — она предлагала место у себя в магазине. Заодно биологию подтяну немного… А через год поступлю на психолога.
— Правда? — удивилась Леся. — А мама что скажет?
Оксана отломила большой кусок торта ложкой, проглотила его почти без жевания и ответила:
— Мне теперь всё равно, кто что скажет. Я теперь сама решаю.
И поразилась тому, насколько это оказалось правдой: ей действительно стало безразлично мнение окружающих. Даже торт отодвинула в сторону — больше не хотелось ни есть его до конца, ни худеть ради чужих ожиданий, ни поступать туда, куда велят другие взрослые. И Ирину прощать она тоже не собиралась: ведь только она знала о чувствах Оксаны… Могла бы хотя бы предупредить перед тем как сблизиться с Остапом.
Нет уж — слушать других она больше не станет.
Теперь будет слышать только себя саму.
