— У тебя есть трое суток, чтобы съехать. Квартира была куплена до брака, исключительно на мои средства. Ты здесь только зарегистрирован. Не съедешь добровольно — подам в суд и выпишу официально. С этими доказательствами у тебя нет ни единого шанса.
— Ты действительно так поступишь?
— А ты правда рассчитывал, что я сдамся?
Я достала из шкафа запасное платье.
— Остальное заберу послезавтра. С Макаром. А вы можете доесть оливье вдвоём.
На корпоративе генеральный поднял бокал с шампанским:
— За нашего нового заместителя директора — Анастасию!
Маричка крепко сжала мою ладонь под столом.
— Ты заслужила это.
Я лишь кивнула в ответ.
Когда часы пробили полночь, отсчитывая последние мгновения уходящего года, я стояла у окна и смотрела на заснеженную Лычаковскую улицу во Львове. Телефон завибрировал — сообщение от Богдана.
Я удалила его, даже не открыв.
Через семь дней он снялся с регистрации. Без истерик и сцен. Видимо, адвокат объяснил ему: при наличии записей спорить бесполезно.
Квартира опустела. Я убрала его вещи, сняла фотографии со стен. В тот первый вечер устроилась на подоконнике с чашкой какао и наблюдала за тем, как снег ложится на город.
Тишина. Простор. Мой дом.
Сапфировый костюм я больше не надевала — он остался висеть в шкафу как напоминание не о предательстве, а о том, что я устояла.
В понедельник я вошла в новый кабинет на седьмом этаже бизнес-центра. На табличке возле двери было выгравировано моё имя и новая должность.
Двадцать лет пути позади. Всё достигнуто собственными усилиями. И вот я здесь.
Вечером того же дня Маричка прислала сообщение: «Видела Богдана в метро с Ларисой. Тащили сумки вдвоём. Похоже, снимают жильё где-то на окраине».
Я не ответила ей — мне было всё равно.
А на столе в новом кабинете лежало письмо от генерального директора — приглашение принять участие в международной конференции в Берлине. Моё первое зарубежное представительство компании.
Я распахнула окно настежь — холодный январский воздух хлестнул по лицу бодрящей свежестью. Внизу Львов жил своей жизнью: спешил куда-то, строил планы и двигался вперёд.
И я вместе с ним.
Без Богдана со своими вечными жалобами на усталость. Без Ларисы, которая воспринимала мой успех как личное поражение своего сына. Без всех тех людей, кто был уверен: один разорванный костюм способен меня сломать.
Они просчитались.
Камеры запечатлели истину, свидетели подтвердили её словами — а я просто сделала то, что давно следовало: сбросила ненужный груз прошлого.
Сапфировый костюм так и остался висеть дома в шкафу — порванный и нетронутый ремонтом.
Пусть остаётся таким навсегда — напоминанием о том, что когда кто-то пытается тебя сломать… рушится их план, а не ты сама.
