— Я подключу её карту к приложению, — произнёс Дмитрий, когда мы ехали домой. — Пусть оформляет доставку продуктов. Пока не поправится.
Я не стала возражать. Мне искренне было её жаль. Дмитрий добавил карту Владиславы в систему, и первое время всё шло спокойно. Гречка, куриное мясо, овощи, хлеб — стандартный набор. Я просматривала чеки и видела вполне разумные суммы.
Но вскоре в списках начали появляться деликатесы: сыры с плесенью, мраморная говядина, филе осетрины, трюфели. Я открыла приложение и была поражена — Владислава делала заказы в «Золотом Гусе», дорогом гастрономе, куда мы с Дмитрием даже не заглядывали.
— Мария, родная моя, — голос Владиславы звучал мягко и почти ласково, когда я ей позвонила. — Всю жизнь я экономила… на вас с Дмитрием, на всякий случай. А теперь мне шестьдесят пять лет, нога сломана… Хочу немного порадовать себя. Сам Дима сказал: «Не считай ничего, мама».
Я завершила звонок и направилась к Дмитрию. Показала ему распечатки чеков. Он даже не взглянул.
— Это моя мама, Мария, — сказал он спокойно и не отрываясь от экрана ноутбука. — Она одна меня вырастила. Имеет право на помощь.
— Мы ведь собираем деньги на дом… — старалась говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило от возмущения. — За один месяц она потратила столько же, сколько мы копим за три.
Он повернулся ко мне на стуле и посмотрел так тяжело и холодно, будто я предложила оставить его мать без крыши над головой.
— Это мои средства, Мария. Моя зарплата. Не твоя. И только я решаю их судьбу. Если ты настолько прижимистая, что тебе жалко помочь пожилой женщине с переломом ноги — это уже твои трудности.
В ту ночь он ушёл к Владиславе. Вернулся лишь спустя двое суток молчаливым и отчуждённым человеком. Мы перестали общаться как раньше: просто жили под одной крышей — он вечно за компьютером, я уткнувшись в ноутбук… словно два посторонних человека в одной квартире.
