В воскресенье он вернулся домой после неудачных переговоров. Голова гудела от напряжения, в груди всё сжималось — злость на себя, на клиента, на весь этот мир. Он толкнул дверь и застыл.
Аромат дрожжевого теста. Яблоки с корицей. Тёплая выпечка.
Богдан прошёл на кухню, даже не сняв обувь. На столе стояла тарелка с пирожками — румяные, золотистые, из которых вытекал горячий сок. Его любимые. Те самые, что Ганна готовила только по особым случаям.
Он потянулся за одним — и заметил записку, приколотую булавкой.
«Для нас с Златой».
Руки опустились. В горле защемило — не от обиды и не от гнева. Что-то другое — жгучее и тяжёлое.
— Могу продать тебе пару штук, — донёсся голос Ганны из гостиной. — По себестоимости.
Он обернулся. Жена сидела на диване с ноутбуком на коленях. Рядом Злата рисовала в альбоме.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. — Ганна даже не отвлеклась от экрана. — Раздельный бюджет означает: я не обязана тебя кормить бесплатно. Это мой труд, мои ингредиенты и моё время.
Богдан подошёл ближе. На экране была таблица заказов: длинный список имён, адресов и сумм.
— Это что?
— Заказы на неделю вперёд. — Она закрыла ноутбук и посмотрела ему прямо в глаза. — Я веду онлайн-магазин уже полтора года.
— Полтора… — Он опустился на край кресла: ноги подломились от неожиданности. — Почему я ничего об этом не знал?
— Потому что ты никогда не интересовался, — её голос был спокоен, без упрёков, просто констатация факта. — Ты приходил домой, ел и уходил снова по делам. Единственное, что тебя волновало — почему ужин ещё не готов. А я пекла ночами и развозила заказы днём, пока ты был на работе.
— Мама делает самые красивые торты! — вставила Злата с улыбкой, продолжая рисовать в альбоме. — У неё уже триста подписчиков!
Богдан сидел молча: все его доводы о раздельном бюджете рассыпались в прах вместе со снисходительным «ты же дома сидишь».
— Ганна… хватит этого всего… — сказал он утром в понедельник, когда она собиралась проводить Злату в школу. — Давай всё вернём назад… Я понял свою ошибку… Откажемся от этой идеи с бюджетом…
Ганна застегнула дочери куртку и поправила ей воротник перед выходом.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Мы больше не вернёмся к тому прошлому варианту жизни… – её голос звучал спокойно, но каждое слово било точно в цель – Потому что тогда ты меня просто игнорировал… Считал домработницей… Думал будто я просто капризничаю без дела… А еда появляется сама собой…
— Я ведь так не думал…
— Именно так ты думал… – она взяла сумку и протянула Злате ланчбокс – За эту неделю я показала тебе объём работы за теми словами «я дома». Ты устал за пять дней… А я живу так двенадцать лет подряд…
Злата вышла за дверь первой; они остались вдвоём.
— Чего ты хочешь? – выдавил Богдан сквозь напряжение.
— Уважения… – твёрдо ответила Ганна – Мы остаёмся семьёй… Но теперь всё будет иначе: общий бюджет возможен только при совместных решениях; расходы делим поровну; моё мнение учитывается; моя работа признаётся всерьёз… Иначе я ухожу…
Последние слова повисли между ними тяжёлым воздухом.
— Ты ведь никуда не уйдёшь… – произнёс он нерешительно.
Ганна шагнула ближе:
— Попробуй ещё раз сказать мне «ты же не работаешь»… Попробуй ещё раз сунуть мне деньги как подачку… И увидишь сама…
Он молчал: впервые за двенадцать лет увидел в её взгляде вовсе не мягкость или уступчивость – а железную решимость человека, который больше никогда себя не отдаст даром…
