В субботу они втроём лепили пирожки. Богдан старался раскатать тесто, но получалось неуклюже — мука сыпалась на пол, липла к ладоням. Ганна показывала, как правильно защипывать края. Злата тем временем мастерила крошечные пирожки для своих кукол.
— Ты так каждый день готовишь? — поинтересовался Богдан, вытирая лоб. Руки ныли от напряжения, спина затекла.
— Почти ежедневно. Иногда по несколько часов подряд, — ответила Ганна, ловко формируя очередной пирожок. — Когда заказ большой — стою до самой ночи. Потом всё упаковать, развезти. А утром снова вставать: завтрак, школа.
Он наблюдал за её уверенными движениями, за сосредоточенным выражением лица. Сколько раз он проходил мимо неё на кухне? Сколько раз не обращал внимания?
— Я словно был слепым, — произнёс он.
— Был таким, — подтвердила Ганна. — Но теперь видишь.
Пирожки отправились в духовку. По квартире поплыл уютный аромат домашней выпечки. Богдан вымыл руки и взял тряпку.
— Я приберусь здесь. А ты отдохни немного.
Ганна удивлённо вскинула брови, но спорить не стала. Прошла в гостиную и устроилась на диване с подушками. Тем временем Богдан приводил кухню в порядок: стирал муку со стола, мыл посуду и подметал пол. Делал всё неспешно и неловко, но с искренним усердием.
Когда закончил уборку, вернулся и сел напротив неё. Ганна подняла глаза.
— Спасибо тебе.
— Не за что, — ответил он спокойно.
Пирожки остывали на столе. Богдан взял один и надкусил: горячая начинка обожгла язык; яблоки с корицей растаяли во рту знакомым вкусом — тем самым, каким угощала его Ганна двенадцать лет назад впервые.
Но теперь он понимал цену этого вкуса: часы труда, внимание к деталям и любовь — ту самую любовь, которую раньше воспринимал как должное.
Ганна присела рядом и взяла себе пирожок. Злата уже уплетала третий подряд и вся была в сахарной пудре от ушей до подбородка. Богдан смотрел на них обеих — жену и дочку; двух женщин из его жизни… семью, которую он едва не потерял из-за своей слепоты.
Раздельный бюджет научил его ценить каждую мелочь по-настоящему. Но главное открытие было в другом: он начал видеть ценность человека рядом с собой.
— О чём задумался? — спросила Ганна тихо.
— О том… какой же я был дурак.
— Ну это мы уже выяснили давно, — усмехнулась она мягко. — Главное ведь другое: ты меняешься к лучшему.
Он рассмеялся впервые за долгое время легко и искренне.
Ганна собирала со стола крошки пальцами; Богдан смотрел на её руки — проворные и натруженные от бесконечной работы с тестом и кремами; покрасневшие от воды и муки…
— Больше никогда не скажу тебе: «Ты же дома сидишь», — проговорил он негромко.
Она взглянула ему в глаза:
— Я это уже знаю.
— И не стану больше утверждать, что моя работа важнее твоей…
— Это тоже знаю давно…
— И буду каждый день спрашивать тебя: как прошёл твой день?
Ганна подошла ближе и положила ладонь ему на плечо:
— Вот это действительно важно…
Они стояли посреди обычной кухни среди запаха свежей выпечки при свете вечернего окна… Но внутри всё стало другим навсегда: Богдан отпустил иллюзию контроля над всем вокруг… И вместо этого получил то настоящее сокровище, которое годами оставалось незамеченным рядом с ним – свою семью… где каждый видит другого… где никто не исчезает в тени чужих усилий…
Он обнял жену крепко; она прильнула к нему лбом к плечу… Молчали вместе – слов было ни к чему…
За окном шумел город – кипела работа и крутились деньги… А здесь – на этой простой кухне – стояли двое уставших людей… всё ещё вместе… потому что научились видеть друг друга по-настоящему…
И это было дороже любого бюджета или зарплаты…
Если вам откликнулось – поставьте лайк ❤️ Напишите комментарий ✍️ Подпишитесь 🔔
