Они звонили ежедневно, с хладнокровной настойчивостью рассказывая о бедственном положении Ярины и детей. Говорили о том, как они ютятся в тесной комнате, как у Максима начался бронхит, как Злата по ночам плачет в подушку. После матери на связь выходила Ярина — то рыдая, то переходя на крик, то умоляя проявить сочувствие. К ним присоединилась Елизавета — двоюродная сестра Владиславы.
— Людмила, ну как же так… — мягко увещевала она. — Семья — это ведь главное. Ярине сейчас очень тяжело. Нужно понять и помочь. Нехорошо выходит: у одной всё есть, а у другой ничего.
Людмила перестала отвечать на звонки, когда видела их номера. Возвращаясь домой после работы, она садилась в тишине перед окном и смотрела в темноту за стеклом. Казалось, стены квартиры давят со всех сторон. Она чувствовала себя загнанной и одинокой. Все были против неё. Все считали: она обязана помочь, должна отдать. А её мечта? Её усилия? Пятнадцать лет труда? Всё это обесценивалось перед лицом «семейных обязательств».
Однажды вечером она вернулась особенно измотанной и увидела у своей двери Ярину. Та сидела прямо на грязном коврике в подъезде, сжавшись от холода или отчаяния; рядом стояли две тяжёлые сумки.
— Мама выгнала меня… — подняла заплаканное лицо сестра. — Сказала: раз ты такая бессердечная, пусть я живу под твоей дверью… Может хоть тогда ты что-то почувствуешь.
Людмила без слов открыла дверь и впустила её внутрь. Ярина прошла в квартиру и сразу опустилась на диван, разрыдавшись навзрыд. Людмила поставила чайник на плиту, вылила из холодильника тот самый холодный чай двухнедельной давности и машинально приготовила бутерброды для сестры.
— Поешь.
Ярина ела торопливо и с всхлипами проглатывала куски один за другим. Людмила наблюдала за ней без всяких эмоций: ни жалости не было внутри неё, ни злобы — только глухая усталость без конца и края.
— Так вот что… — произнесла она после того как сестра немного пришла в себя. — Оставайся здесь пока что. Завтра заберём детей к нам сюда… Будем жить вместе пока что здесь… А весной поедем в мой дом… Там уже решим дальше.
Ярина взглянула на неё с неожиданным блеском торжества в глазах; но тут же спрятала его за новой волной слёз благодарности.
— Людочка! Я знала! Знала же я: у тебя доброе сердце!
Людмила отвернулась к окну. Она просто сдалась — не потому что простила или прониклась состраданием… Просто чтобы прекратилось это давление со всех сторон… Чтобы наступила тишина… Она отдаст им дом… А сама?.. Ну а сама проживёт как-нибудь дальше… Не впервой…
Зима выдалась тяжёлой во всех смыслах: четверым людям было тесно в её маленькой двухкомнатной квартире; дети шумели без остановки и часто болели; Ярина быстро освоилась и перестала быть бедной несчастной родственницей — теперь она чувствовала себя хозяйкой положения: целыми днями болтала по телефону с подругами или смотрела сериалы; жаловалась на жизнь между делом… Людмила возвращалась домой после работы только для того чтобы начать вторую смену: уборка квартиры, готовка ужина, уроки с племянником… Она ощущала себя служанкой у себя дома… Мечта о море померкла окончательно – словно свернулась внутри неё под грузом каждодневных забот…
Как-то вечером Людмила перебирала старые бумаги и наткнулась на папку с документами на дом – свидетельство о праве собственности, договор купли-продажи… Листая их одну за другой, она вдруг ощутила болезненный укол где-то глубоко внутри – вот он ведь – её дом… Её крепость… Которую скоро придётся отдать…
В этот момент в комнату вошла Ярина.
— Ого! Документы на дом? — заинтересованно заглянула ей через плечо сестра. — Дай-ка гляну! Надо же знать заранее – какое хозяйство мне достаётся!
Не дожидаясь разрешения, она выхватила бумаги из рук Людмилы и начала их внимательно рассматривать.
— Ух ты! Даже план участка есть!.. Слушай – место отличное! Один знакомый риелтор сказал мне недавно: земля там скоро сильно вырастет в цене – рядом собираются строить большой гостиничный комплекс…
Людмила замерла от неожиданности: риелтор?.. Откуда у Ярины знакомый риелтор?..
— Какой ещё риелтор? — спросила она ровным голосом насколько могла сохранить спокойствие.
— Да так… один человек просто… — неопределённо махнула рукой сестра не отрываясь от бумаг.— Просто решила узнать для интереса… Надо же понимать ликвидность актива…
«Ликвидность актива» прозвучало для Людмилы как удар колокола по голове… Она посмотрела на сестру внимательно: самодовольное лицо уверенной женщины… Уже мысленно примерявшей роль полноправной владелицы…
И вдруг всё стало ясно до боли просто…
Дело было вовсе не в том что ей негде жить…
И совсем не ради детей всё это начиналось…
