Екатерина Лысенко возилась с отвёрткой, пытаясь вытащить старый провод из стены своего кабинета, когда вдруг из интеркома, который она давно собиралась выбросить, раздался голос мужа. Он звучал чётко и громко, будто Дмитрий Волков находился прямо рядом. Женщина застыла, затаив дыхание.
— Завтра она всё подпишет. Документы уже готовы. Она даже не поймёт, что благодаря дарственной от Павла Петрова контроль переходит ко мне.
— Завтра она всё подпишет. Документы уже готовы. Она даже не поймёт, что благодаря дарственной от Павла Петрова контроль переходит ко мне.
Это говорил её супруг. Тридцать лет вместе… — А если вдруг откажется?
— А если вдруг откажется?
Павел Петров. Сын. Главный бухгалтер в её транспортной фирме.
— Подпишет. Екатерина Лысенко привыкла делать то, что скажет отец семейства. Тридцать лет терпела — сейчас уж точно не взбрыкнёт.
— Подпишет. Екатерина Лысенко привыкла делать то, что скажет отец семейства. Тридцать лет терпела — сейчас уж точно не взбрыкнёт.
Александра Коваленко. Дочь. Её голос звучал насмешливо и почти весело.
Екатерина прижалась лбом к прохладной стене; отвёртка выскользнула из руки и с глухим звуком упала на пол.
— Дарына Бондаренко уже провела все фиктивные поставки через свои фирмы: запчасти, топливо — по документам всё чисто. Мать ничего не заметила — последние годы она будто в облаках витает, только грузовики свои пересчитывает.
— Дарына Бондаренко уже провела все фиктивные поставки через свои фирмы: запчасти, топливо — по документам всё чисто. Мать ничего не заметила — последние годы она будто в облаках витает, только грузовики свои пересчитывает.
— Умная женщина эта Дарына Бондаренко. С ней у нас всё получится как надо. Главное — дождаться момента, когда Екатерина сама уйдёт… А потом…
— Умная женщина эта Дарына Бондаренко. С ней у нас всё получится как надо. Главное — дождаться момента, когда Екатерина сама уйдёт… А потом…
— А потом и папочка последует за ней? Правда ведь? У Дарынки уже двое таких было… оба скончались от сердечного приступа после расставания с ней… Ты же знаешь?
— А потом и папочка последует за ней? Правда ведь? У Дарынки уже двое таких было… оба скончались от сердечного приступа после расставания с ней… Ты же знаешь?
Повисла тягостная пауза.
— Замолчи, Александра! Отец у нас не дурак! Всё под контролем держит! Верно ведь?
— Замолчи, Александра! Отец у нас не дурак! Всё под контролем держит! Верно ведь?
— Так точно, сынок…
— Так точно, сынок…
Но Екатерина уловила дрожь в голосе Дмитрия Волкова на этих словах — он сам себе больше не верил.
В день их годовщины она поднялась ни свет ни заря — в пять утра надела алое вечернее платье: то самое, которое Дмитрий просил подготовить заранее со словами: «Катя, давай отметим красиво тридцать лет вместе». Теперь ей стало ясно зачем это было нужно — чтобы момент её унижения выглядел особенно эффектно.
К шести вечера Екатерина спустилась в гостиную. Дмитрий сидел за столом со стопкой документов перед собой.
Павел стоял сбоку с деловой папкой в руках; Александра держала телефон и направила камеру прямо на мать.
— Садись рядом, дорогая… Нам нужно кое-что обсудить.
Екатерина опустилась на стул и сложила руки на коленях.
— Я подаю документы на развод… Ты подпишешь отказ от любых претензий на бизнес. Павел оформил дарственную на мою долю компании — теперь фирма официально моя собственность. Осталось только твоя подпись…
— Мама… ну без сцен… ты своё уже прожила… Компании нужен новый импульс…
— Не позорься перед нами… Подпиши бумаги спокойно и уходи достойно… иначе будет некрасиво…
Александра усмехнулась и продолжала снимать происходящее камерой телефона.
Екатерина взяла со стола старую перьевую ручку — ту самую семейную реликвию отца; когда-то Дмитрий называл её символом их единства… Она поставила подписи под каждым листом один за другим… Затем молча поднялась и покинула дом без единого взгляда назад…
Из номера гостиницы на окраине города она набрала номер Кирилла Иваненко — частного детектива, с которым когда-то вместе разбирали исчезновение груза… Он всегда говорил: «Если понадобится помощь – звони».
